Водитель первым прервал молчание:
– Ребят, нас не представили. Я Артем Сергеевич Маслов. С недавних пор – директор местного клуба, так что милости просим на дискотеки, – он самодовольно улыбнулся. Руки его свободно лежали на руле, который повиновался с такой легкостью, словно сам знал, куда и когда поворачивать. Перовы молчали, и мужчина продолжил: – Мы с вашим папкой учились вместе в сельхозакадемке. Потом еще пару раз пересекались. И вот уже лет, – он замолчал и бросил беглый взгляд на Ивана Анатольевича, – восемнадцать, наверно, да? – Перов не ответил. – Ну да, где-то так примерно. Короче, лет восемнадцать мы не виделись.
Маслов замолчал и внезапно стал сбавлять ход: УАЗик настиг стадо, и Надя увидела огромных животных, медленно, словно в трансе, идущих по обеим сторонам от дороги: они виляли увесистыми задами и сонно жевали что-то им одним известное. Их было не меньше двадцати голов – рыжих, коричневых, пятнистых, с мощными рогами и шершавыми носами. Директор клуба сосредоточенно вглядывался в лобовое стекло, медленно, словно корабль, лавируя между коровами в непроглядной бурой пыли.
– Ну вот, не успели приехать и тут же попали в пробку, – с веселой иронией произнес Артем Сергеевич. – Ничего, сейчас выберемся, – ответил он сам себе, выкручивая руль.
– Артем Сергеич, – окликнул Паша водителя, когда машина наконец выбралась на открытую дорогу. – А что, на дискотеки теперь много народу ходит? – он перегнулся через мать и просунул голову между передними сиденьями. – В прошлый раз ее даже не открыли.
– Это потому, что меня здесь еще не было! – Артем Сергеевич пожал плечами. – А теперь все в порядке. Люблю, чтобы все было хорошо! Чтобы люди радовались, чтобы молодежь гуляла! Эх, такой уж я, душа нараспашку! Да ведь, Ларочка? – он снова улыбнулся и посмотрел в зеркало заднего вида.
Лариса Андреевна от неожиданности подняла глаза и встретилась с ним взглядом, но тут же резко отвернулась к окну, у которого сидела Надя, и густо покраснела. На фоне рыжих волос, веснушек и ярко-зеленых глаз румянец выглядел совсем по-детски. Дочь с удивлением посмотрела на нее.
– Мам, что это значит? – спросила она едва слышно, одними губами.
– Лариса! Ее зовут Лариса! – вдруг крикнул Иван Анатольевич. Лицо его скривила такая злоба, какой Надя никогда раньше в нем не видела. – Останови машину!
Артем Сергеевич остался невозмутимым, но улыбаться перестал.
– Ладно, Вань, не кипятись. Что было, то прошло. Да и к тому же мы уже приехали.
Он подъехал к высокому деревянному забору, выкрашенному голубой краской, и остановился.
Иван Анатольевич стремительно выскочил из машины и с силой захлопнул дверь, от чего весь кузов содрогнулся. Потом рывком открыл багажник, не дожидаясь хозяина УАЗика, и повыбрасывал чемоданы на землю.
В полном недоумении Надя выбралась вслед за отцом и огляделась. Солнце уже почти совсем село, и его предзакатные лучи наполнили Южную улицу, где находился дом Перовых, теплым оранжевым светом и длинными тенями. По обе стороны от дороги небольшие деревянные дома выглядывали из-за разноцветных и разносортных заборов, придающих улице вид театральных декораций: вот – зеленый, новенький, дощатый; за ним – серый, некрашеный, покосившийся от времени и недостатка хозяйской руки; дальше – сплошной железный из рифленых листов ярко-красного цвета. Перед ними раскинулись лужайки молодой травы – рай для кур, гусей и прочей домашней птицы. Густая зелень вокруг притягивала взгляд, высокие садовые деревья неподвижными хранителями спокойствия склонили свои пышные ветви над шиферными крышами. От коровьих лепешек на дороге тянуло запахом свежепереваренной травы. Где-то невдалеке раздавалась трель соловья.
