– Светик, это какое-то чудо! Моя сумка на месте!
Вынула кофр из мешка и стала рыться в поисках зажигалки. В это время Светик достал из своего мешка рюкзак и вытащил фонарик, осветив им нашу тюрьму.
Да, местечко гнусное. В углу, до которого я доползла, гнила куча соломы. В противоположном углу дырка в полу, очевидно, туалет. Подошли к соломе, в принципе, если постелить плащ, то вполне можно переночевать, а завтра нас всё равно куда-нибудь отправят.
Расстелила плащ на соломе. Мешки разместила под голову – получилось даже уютно. Продукты, которые мы закупили на рынке, тоже обнаружились в мешке, но этому я уже не удивилась. Этому могло быть объяснение. Например, стражник, чтобы не тащить несколько моих мешков сложил всё в один. Но все равно в зале у Брюха наши вещи были тряпками, этому я объяснения найти не могла.
Хотя о чём это я? Я сейчас в средневековой тюрьме – этому я могу найти объяснение? О, кстати, шишка на голове! Потрогала. Шишка на месте и болит. Это все объясняет – галлюцинация и видения, и вообще, это сон!
Не соглашаясь с таким выводом, мой живот громко заурчал, напоминая о том, что ели мы давно. Постаралась абстрагироваться от реальности и навертела бутерброды из черного хлеба с кусочками сала.
– Мама, мы с тобой попали в какую-то сказку. Как волшебство – то есть вещи, то нет. ― Уплетая бутерброд, произнес Светик.
– Точно! Может, мы вообще спим, и нам это снится.
– А так бывает, чтобы люди вместе попадали в один сон?
– Когда проснемся – узнаем.
Завершив скромный ужин, я сложила продукты в мешок и убрала себе под голову. Светик бережно убрал свою книжку в рюкзачок. Завернулись с ребенком в мой плащ и даже заснули.
Но спать долго нам не дали. Среди ночи дверь распахнулась, и нас осветили фонарем со свечой внутри.
– Эй, ведьма, вставай! И отродье своё бери. Идём, натворила дел, теперь исправляй!
На пороге с фонарем стоял стражник, но говорил недовольный женский голос. Я поднялась. Светик вскочил, опять не издавая ни звука. Я подхватила оба мешка, Светик мой плащ, и мы пошли за стражником и женщиной, которую разглядеть не удалось.
Снова плутание по коридорам, и мы вошли в комнату-спальню, посреди которой на кровати лежал Брюхо и задыхался в страшных корчах.
– Зачем вы её привели? – завизжал он, увидев меня. – Это ты меня сглазила! Ты меня прокляла! Мой живот! О-о, он разрывается… – Его крики на меня перешли в жалобный стон.
Я поставила мешок возле кровати и подошла к страдальцу.
– Что ел на ужин?
Страдалец сжал зубы и яростно выпучил глаза, за него ответила женщина.
– Да как обычно: копченый лосось, свиной бок, кашу, бульон с хлебом.
– Я ничем здесь помочь не могу. Нельзя на ночь так много есть, уже не мальчик.
– Слышите?! Ведьма! Сначала прокляла, а теперь цену набивает. В кандалы её!
К моему большому удивлению, стражники куда-то убежали и вернулись с кандалами.
– Уважаемый, давайте договоримся по-хорошему. Я же никому не хочу зла. Вы понимаете, что всё не в вашу пользу складывается. Можно мы просто утром уйдём.
– Что стоите, заковывайте ее! – взвизгнул Брюхо.
Стражники ловко набросили мне на кисти грубые браслеты и заклинили их каким-то хитрым крючком.
– Ну смотрите, я просила, я предупреждала! – Кто-то ловко впихнул мне в рот свёрнутую тряпку, не давая мне шансов договорить.
Нас со Светиком снова подхватили и потащили в каземат, хорошо, что вместе с мешками.
