– Ты её любишь? ― для чего-то спросила пересохшими губами.
– Кого? – Миша удивленно посмотрел на меня.
– Женщину, беременную твоим ребенком.
– Марин, я тебя люблю, – взгляд почти собачий, – но с ней я поступил непорядочно, воспользовался своим служебным положением…
– Звучит ужасно, как будто я держала тебя на голодном пайке…
– Марин, я сам не могу объяснить, как это вышло. Это было один-единственный раз. Тот корпоратив. Я сам не понимаю…
Я собрала вещи и переехала к бабушке.
Мир, в котором я любила и была любима, взорвался.
Я лежала на диване, завернувшись в плед, и даже не ревела. Бабушка была на Енисее, зато несколько раз приходила свекровь и уговаривала побыстрее развестись:
– Там же будет ребеночек, на большом сроке делать свадьбу неприлично…
– А сделать ребенка на стороне – это прилично? Скажите, почему Миша говорил, что любит меня, а спал с секретаршей?
– Потому что мужику нужна семья.
– Я же была его семьей, мы прожили вместе почти семь лет.
– Ну, Марина, видимо, ему не хватало теплоты, – выкручивалась свекровь. – Ты же такая холодная. Дом без детей холодный. Нужны дети. Дети согревают! А ты пустая!
Вот так… Я холодная… Я пустая… Значит мне только казалось, что любимому хорошо со мной…
Мы с Мишей пошли в ЗАГС и развелись.
Выйдя из ЗАГСа, Мишка обхватил меня и прижал к себе. Осень, холодный дождь и даже, кажется, снег.
– Прости! Я люблю только тебя.
– Тебе не кажется, что эти слова сейчас неуместны? Мы с тобой более семи лет вместе, ты говорил, что будем жить друг для друга. А теперь ты уходишь к человеку, который ещё даже не родился… В отношении него ты хочешь быть порядочным, а в отношении меня – не обязательно?
Я вывернулась из его объятий и побрела к остановке.
Дома дверь открыла бабушка. Наконец-то она вернулась со своего Енисея и как всегда без предупреждения.
– Ты ушла от Миши? – Бабушка смотрит на меня с удивлением и печалью.
Впервые за два месяца меня прорвало. Я рыдала несколько часов. Бабушка заварила травки и отпаивала меня.
– Дурочка, ну почему ты мне не сказала, что тебе поставили этот ужасный диагноз? У вас с Мишей по судьбе должна была быть девочка. Я же видела… – Бабушка обняла меня и принялась нежно укачивать.
– Бабуля, ну о чем ты? Я была в нескольких клиниках! Какая девочка?
– Ой, ну нашла, кого слушать. Почему ты меня, свою родную бабушку, ведьму старую, не слушаешь, а каким-то незнакомым докторам доверяешь? Ты знаешь, что мне врачи говорили, что никогда не рожу. А маме твоей вообще говорили, что яичники недоразвитые. И что? Я родила дочку и дочка дочку. И ты бы забеременела. Эх ты! Я так надеялась, что раз ты вышла замуж за человека, то избежишь драконьей судьбы… – Бабушка смотрела куда-то внутрь себя. – Жалко, очень жалко. Ну почему ты мне не сообщила о том, что собралась разводиться с Мишей? Я бы пораньше приехала, может, можно было бы вас помирить…
– Бабуль, как ты собралась нас мирить, если он мне изменил? – Я противно заскулила. – Ты же знаешь, изменил однажды – изменит дважды. Он не просто изменил, он меня предал! Сказал, что будем жить друг для друга, а сам! ― Я всхлипнула и заскулила, как потерявшийся щенок.
Бабушка сварила в турке крепкий кофе и разлила по чашечкам. После того как бодрящий напиток был выпит, она долго крутила мою чашку в руках:
– Плохо всё… Плохо! Вашу судьбу разрушила глупая женщина. Воспитывать ей за это чужого внука. Из твоей чашки не видно, была измена или нет, но то, что две завистливые женщины вокруг тебя крутились, это видно. Она думает, что, избавившись от тебя, её сын станет богаче и счастливей. Увы, она скоро поймет, что нищету в дом привела. Ты была удачей Михаила, а мать собственноручно лишила его благословения Фортуны.
