Стою, трясусь от нагрянувшей на меня встречи, возле здания, но провожу время со смыслом, строча в заметках телефона продолжение книги, которую я начала писать тремя месяцами назад. Жанр моего произведения – роман. Писательство помогает мне забыть обо всех тревожных мыслях и на мгновение постранствовать в другом мире, в другой реальности, творцом которой являюсь я.
– Я опоздал, Милана Фьючерс. Прошу прощения. – Джексон подходит со спины. Сию минуту я ощущаю более резкий, чем был час назад, запах мужской парфюмерии, щекочущей нос.
«Его вкусы заметно изменились», – думаю я, подскочив от его голоса, словно от удара тока. Смущенная официальным тоном, я поворачиваюсь к нему лицом. Мой взгляд падает на держащий в руках у Джексона букет алых роз, отчего я невольно раскрываю рот от удивления.
«Вероятно, именно это и явилось причиной его опоздания».
– Это вам, модель, – протягивая розы, сообщает Джексон с отблеском нескрываемого ко мне почтения. Пальцы наших рук тонко-тонко соприкасаются друг с другом, обдавая меня непроизвольной дрожью. Я медленно дотрагиваюсь букета, будто продляю этой щемящей нежности момент. Джексон просверливает меня оценивающим взглядом, оттого тугой узел проявляющегося страха и безграничной паники сжимает моё тело. Я прислоняю к себе этих алых, вкуснопахнущих, и с частичкой от Джексона «малышей». Создаётся ощущение, что лепестки роз за это короткое время пропитались его божественным, резким, задурманивающим одеколоном. – Я польщен твоей речью. – Я смущенно удивляюсь торжественности его тона. – Такого уверенного в себе сотрудника с неимоверной напористостью в голосе я бы, бесспорно, принял в свою компанию и платил бы ему повышенное жалованье. – Его взгляд, исполненный властностью, ледяной холодностью со скрываемой, но проявляемой в словах нежностью, легко уловимой мной, позволяет мысленно согласиться с тем, что он, действительно, обладает способностью или умением очаровывать женщин.
Я опускаю глаза вниз, расплываясь в робкой улыбке от его косвенного комплимента, отчего мой язык выдает прежде, чем соглашается мозг:
– Я поразила великого оратора?..
– Не то слово… – мягко отрезает он.
Меня пронзает цветочный запах, формирующий во мне мысль:
– Безупречные цветы!.. – с трепетом в голосе говорю я и краснею. – Смею безмерно поблагодарить вас, Джексон Моррис. – Откровенно непривычно говорить вслух его инициалы, которые в глубоко укоренившемся местечке моего сознания значит гораздо больше, чем просто имя и фамилия… Сказанное вслух, преподносит мне комок застенчивости, подобно произнесению чего-то нечто постыдного.
Желая произвести на похитителя дамских сердец впечатление, продолжаю:
– А по поводу ваших слов относительно вакансии, я, пожалуй, откажусь, так как основной моей деятельностью является профессия модели. – Я подчеркиваю голосом «модели».
Джексон остается невозмутимым, не позволяя себе выпустить корзину эмоций, тщательно скрывая самую обычную улыбку.
– Модель Милана Фьючерс, позволите мне пригласить вас в ресторан итальянской кухни «Oven Mozzarella Bar»?.. – говорит он, демонстративно кашлянув, прикрыв ладонью рот, словно боясь быть отвергнутым.
– Позволю, мистер Моррис. – Я не отхожу от официального стиля общения.
С бьющимся сердцем я встречаюсь с ним взглядом, чувствуя, что он что-то желает сказать.
– Мой личный телохранитель нас довезет. Прошу, – любезничает Джексон, кивком указывая мне на автомобиль, и открывает дверцу машины.
