Живя с ним в одном квартале, мы большую часть свободного времени проводим в парке «Оэсте», располагаясь прямо на траве, и разговаривая о затрагивающих каждого из нас мелких проблемах, о карьере Даниэля, о моей модельной работе… да о любой теме, но за исключением темы о моих бывших бойфрендах.
На самом деле редко встречаются в наше время такие отзывчивые люди, как он.
С самой первой нашей встречи Даниэль помогал нам с мамой во всем, когда мы только начали осваиваться в Мадриде. И поэтому маме он сразу пришёлся по вкусу, отчего она постоянно твердит мне, что я должна держаться за него и не терять с ним связь ни при каких обстоятельствах. Может быть, мама в чем-то и права. Но пока я не определюсь со своими чувствами к нему, то не смогу быть полностью согласной на это выражение, сказанное, весьма командным тоном, моим любимым командиром.
Доезжая до парка «Оэсте», я выхожу с такси, хватаю охапку алых роз, подаренных Джексоном. Продлить бы срок их существования. Если я больше и не встречусь никогда с Джексоном, то пусть эти пахнущие бутоны оставят нежный отпечаток, последний отпечаток прошлой любви в моем сердце… Роковое сочетание: прошлая любовь и розы от прошлой любви. И чтобы уничтожить эту парочку, нужно немедля утихнуть на двух краях горизонта – в сердце и душе.
Я обозреваю взглядом в округе. В паре шагов от меня видится облик Даниэля, стоящего ко мне спиной, у входа к парку, который держит что-то в руках, не опуская их по швам. Я стремглав перехожу дорогу и направляюсь к нему.
– Buenas noches![1] – с улыбкой объявляю я, слегка напугав его. Он вздрагивает и разворачивает корпус тела ко мне. Его предельно загорелая кожа на фоне белоснежной улыбки что-то включает во мне. Он красив, безусловно.
– Моя испаночка прибыла! – веселым голосом он приветствует меня. – Я только подошёл. – Он опускает глаза вниз, продолжая, широко улыбаясь, сообщать: – Это в знак моей гордости! Моя чудесная леди… – Он протягивает мне цветы – неимоверно очаровательные белые орхидеи. Я расплываюсь в улыбке, сверля по ним жадным взглядом. «Милана купается сегодня в божественных цветочных ароматах, как блаженная дева», – завидует мне мое сознание.
«Мамины любимые», – как по щелчку образуется у меня мысль.
Душа млеет радостью от таких теплых слов и действий с его стороны. В этих тёмного оттенка глазах я ощущаю всю важность моей персоной для него.
Нырнув в его объятия, одной рукой я обхватываю его напряженную шею. Он носом проводит по моей щеке, доставляя приток краски лицу, едва дотрагиваясь губ.
– Они потрясающие, – я отпускаю его и смотрю на цветы ещё раз, – спасибо, дорогой…
– Я знал, что от них придет в восторг моя девушка! – Даниэль с недоумением обглядывает букет алых роз, крепко держащих другой моей рукой. – Но не только я выбирал цветы для тебя… – Поджимает он губы, задумавшись.
Я сглатываю и прибегаю к правде:
– Это от Джексона Мор…
– Ч-ЧТО? – выплевывает с удивлением он, что меня поражает напрочь. – Только не говори, что это от того самого гендиректора.
Зрачки Даниэля давно уже вылетели из орбит и где-то шатаются среди звезд.
«Сейчас начнется демонстрация сцены ревности… Дамы и господа, поприветствуем главных исполнителей ролей…»
– Да, так и есть, – сквозь зубы отвечаю я, боясь дальнейшей его реакции. Опуская взгляд на цветы, я с глубокой отчаянностью вспоминаю, как Джексон, даря мне этот ароматный букет роз, нежно прикоснулся к моей руке…
