Джексон опускает глаза и ледяным тоном продолжает:
– Но почему, Ваше превосходительство, не желает стать мне приятелем?
Раздражает. Бесит. Что за дикие усмешки? Приятелем, значит?
– Мистер Джексон, – повышаю я голос, – вы читали последнюю прессу?.
Он одаряет меня злорадным смешком.
– Нет. Я не читаю газеты. Я не дедушка и не достиг еще пенсионного возраста, если ты так считаешь, – издевательски потешается он.
– Очень смешно, смотри, а то животик надорвешь, – забавляюсь я с частицей своенравности.
Он насыщается раздражением:
– Много позволяешь себе, модель, «язычок острит».
С чувством агрессии вываливаю так, как есть:
– Посмотрим, как ты отреагируешь на это, бизнесмен. – Изливаю весь запас ненависти: – На последней местной прессе вкраплены наши запечатленные мордашки, – тут же поправляюсь я, – личности, занимающие целую страницу с набором ереси. Нас с тобой зафиксировали на камеру, когда мы находились в ресторане, как тебе?
Джексон трясет ворот своей рубашки от нехватки воздуха.
– Ч-что? – запинается он, сипло продолжая: – Как они посмели? – уже с криком сообщает он, развивая мысли, что же написали там в газете.
– Посмели не только сделать фото, но и сделать нелепые подписи к нему, – договариваю я, доставая из сумки прессу, которую я все же решила забрать у Джуаны в момент, когда мы сидели в зале. Я показываю ее Джексону.
Он, заглядывая мне в глаза, едва касаясь моей ладони, позволив этим замереть на мгновение моё сердце, берет медленно газету и моментально считывает написанное шепотом.
– НОВАЯ ПОДРУЖКА ДЖЕКСОНА? ИИСУСЕ… – ошарашенно, испуская вздохи, брюзжит Джексон и нервно потирает небольшую щетину на подбородке, продолжая вчитываться. – Дребедень! Горячечный бред! – зудит он и сминает многотиражку, отдавая мне этот комок чей-то комичной забавы, не поворачивая голову в мою сторону.
Нас пронизывает молчание. Я даже не знаю, что и сказать, оттого прижимаю пальцы ко лбу, чтобы заработала голова.
– Тебя только это заботит? – заявляет он с недовольством. Я хмурюсь, переваривая его слова. То есть? – Или ты боишься, что твой парень обо всем узнает? – вкрадчиво-угрожающим тоном выпаливает Джексон.
Он глубоко ошибается. Я не имела цели, показав прессу, дать ему понять, что Даниэль будет ревновать меня, и поэтому нам с Джексоном нужно держать дистанцию. Вовсе нет.
– Заботит? – рычу я. – А ты не боишься, что твоя разнеможная увидит это?
Он затих, резко выдохнув.
Но я не могу молчать.
– Джексон, – разозлившись, бормочу я, устремив взгляд на его мужественный подбородок, – если еще раз, – сглатываю я, останавливаясь на секунду, – подобная информация будет в прессе, то меня выгонят с модельного агентства.
– Что за ахинея? – ерничает он. – Сама сочинила этот несносный бред? – Эти слова, как горечь, острыми когтями впивающаяся в сердце. Я считаю десять раз про себя, дабы не вывалить всё, что хочется высказать этому человеку, но и это уже не помогает мне.
– Джексон, – глядя на его губы, спокойно сообщаю я, – мне сегодня сделали выговор в модельном агентстве. У нас строгие правила. Если я ещё раз появлюсь на обложке газеты с таким названием и содержанием, то моя карьера пойдет ко дну.
Я согласна с ним, это полная чушь. Но от чертовых правил никуда не денешься, если на счету карьера, которая значит для меня больше моей жизни.
– Ты сейчас серьёзно? – Он взирает на меня со злым отчаянием.
