Читает вслух и двигается ко мне медленным шажком:
– Собрание. Том 1. Автор: Мила… – И замирает, возле меня, не дочитав: – Что это? – Повторно глядит на первый лист, усомнившись в том, что видела первоначально. – Я?
Выдохнув и сев ровно, я пытаюсь сформулировать признание более серьезно, чтобы оно было свойственно мужчине, а не сопливому подростку, которым я себя считал, когда делал это в ночи с таким рвением и возбужденным интересом:
– Как бы тебе сказать…
Заняв прежнее месте, положив книжонку на колени, Милана раскрывает и читает содержание про себя.
– Это же мои стихи… – Перелистывает. – И мои мысли, которые я писала в социальных сетях…
Да что я не могу сказать?! Зачем надумывать?! Я буду откровенен, пусть и со столь слащавым смыслом:
– Спустя два месяца после твоего отъезда… – Мой голос перестает быть похожим на прежний. – …я задался целью создать для себя сборник твоих стихотворений, твоих мыслей, высказываний, помещаемых тобой под фотографиями… Я печатал, вклеивал, вырезал каждую цитату, которую ты писала, а потом решил распечатать в виде сборника…– Говорить о пережитых чувствах любви, смешанной с глубокой тоской, никогда не бывает легким испытанием, это тебе не ложь, которая выходит иной раз, как по маслу. – По кусочкам складывал то, что меня бы могло связывать с тобой… и читал твоим голосом, представляя тебя.
Подняв слезящиеся глаза, моя любовь хочет что-то произнести, но губы не слушаются её, и я просто заключаю ее тельце в объятия и трусь щекой о ее волосы.
– Не прочтешь мой любимый стих на пятидесятой страничке?
Она несколько раз кивает и через минуту читает с выражением:
* * *
Это была настоящая любовь,
Та, о которой пишут поэты.
По вечерам он читал ей строчки стихов,
А она, мечтая, кружилась в лунном свете.
Они вместе уже шесть десятков лет,
Сплетенные уже узами кровными.
Он для нее – по-прежнему рассвет,
А как она взирает на него глазами влюбленными.
Под руку шагая вдоль тропинки,
Она тонула в смущении под его ласковыми словами.
Из глаз ее исторгались по морщинкам слезинки,
Как ей хотелось быть с ним и там, под небесами.
Они могли и не говорить,
Понимая друг друга в молчании.
Они познали, как это просто любить,
Созерцать душами в трепетном касании.
Взирая друг на друга, как в первый раз,
Старик не переставал восхищаться ею.
И сам достойно при параде держась,
Как рыцарь шел рядом с нею.
Полуразбитая лавочка их воспоминаний
Ждала эту пару каждый вечер.
Сколь же было здесь у них свиданий,
А как колыхали их сердец свечи.
Ласточки очерчивали горизонт полетом,
А «молодые душою» упивались ветра дуновением.
Слыша нежные звуки по небесным нотам,
Они воспылали божественным вдохновением.
Они прилегла к нему на плечо худое,
Смежив очи уставшие.
Почувствовала тепло его родное
И легкие еле дышавшие.
В округе нередко над ними смеялись
«Странные старички, им что, не сидится дома?»
Но они не устранялись
И сидели так, в объятиях, «до дрёмы».
Старость не была помехой для них
Они сквозь годы друг друга любили.
Жили с одним сердцем на двоих
И свои пути вместе завершили.
Через много-много минувших зим и лет
Были найдены останки ушедших в бездну –
Переплетающийся с другим скелет,
Немо говорящий: «Без тебя я не исчезну».
Это была настоящая любовь,
Та, о которой пишут поэты.
По вечерам он читал ей строчки стихов,
А она, мечтая, кружилась в лунном свете.
Едва не всплакнув при присутствии самого автора стихотворения, который сам на конце не выдержал и заплакал (я столько раз его прочел и каждый раз пускал слезу), я тихонько говорю слова восторга:
