– Так вон, чего ее искать? Там выход. Пошли за мной. Вы бы не ходили где не надо. У нас с этим строго, заругаться могут. Хорошо директриса уехала.
В это время, дверь далее по коридору отворилась, и оттуда выскочила женщина средних лет в белом несвежем халате и белом же колпаке.
– Толик! Где ты ходишь? Меня сейчас покупатели саму на куски разорвут. Нарубил?
– Нарубил. Только это сегодня почти все, там Миша последнее накладывает, сейчас принесу, а больше сегодня не будет.
Тётка нахмурилась:
– Опять покупатели ругаться будут, придется кур выбросить. Надоело мне всё. А это кто? Твоя что ли? – глянула она на меня.
– Да не! Ты че, тёть Маш, мою Катьку не знаешь? Моя шире в два раза! А эта заблудилась. Сейчас выведу. Жди.
Последнее слово было обращено ко мне. Тётка неодобрительно покачала головой и, придержав дверь, пропустила парня с подносом в отдел.
Парень вернулся быстро, я дожидалась его в коридоре, надеясь, что он, поможет мне найти выход. Он и помог – подтолкнул к двери дальше по коридору:
– Вон там выход в отдел, на двери слегка обивка порвана, туда и идите. Больше не плутайте.
– Спасибо.
Я быстро пошла к двери, удивляясь, как я могла очутиться при входе сюда в противоположном конце коридора, и взялась за ручку. Попав из тускло освещенного коридора в отдел магазина, я зажмурилась от света, успев с облегчением сообразить, что опять стою в мясном отделе. Вот только народу в магазине сильно прибавилось и шумно стало. Вдоль витрины галдела толпа покупателей, выстроившаяся в очередь. Я удивилась. Когда же успел собраться народ? Несколько минут назад покупателей вообще не было. Не считая двух–трех человек, стоявших за тем, чтобы им взвесили нужной им колбасы, сыра или мяса. Машинально я остановилась в конце очереди, с удивлением разглядывая все вокруг. Что-то явно изменилось.
– Дочка, ты сюда последняя? – около меня остановился невысокого росточка дед в синей вязаной безрукавке поверх рубашки. – А что тут дают?
– Нет, не последняя, не знаю, что дают, – очнулась я.
– Ну, так, зачем стоишь тогда тут? – осерчал дедок. – Ты, что ль, последняя, гражданка? – обратился он к полной высокой женщине, за которой я остановилась. – Чего дают-то?
Я с изумлением услышала, что мясо кончается, но вынесли еще кур. Немало подивившись услышанному, быстро прошла вдоль магазина, чтобы выйти на улицу. Сосиски я схватила по дороге прямо с лотка у женщины, выкладывающей товар на витрину. На упаковке значилась цена. На кассе у меня не приняли деньги, заявив, что они у меня не настоящие. Испугавшись неприятностей: вдруг, фальшивку кто мне незаметно сунул, я не стала качать права, извинилась, оставила сосиски на кассе и выскочила на улицу.
Там стало уже гораздо прохладнее, духота всё–таки спала, улицы города стали понемногу остывать, вечер стремился к ночи. Я пошла к машине. Старушку я решила не искать – всё равно сосисок не купила. Да и не было ее на выходе из парка, где она обещала ждать меня – я посмотрела. Что же мне, искать ее в парке что ли? Еще чего! Итак, задержалась по ее вине. Тем более, что меня ожидала еще одна неприятность: машины моей нигде не было. Я стала растерянно оглядываться, но ее не нашла. Ну, вот же здесь я ее оставила! Еще радовалась, что от дерева возле дороги на машину будет падать тень. Я ее припарковала здесь, когда еще солнце на небе было. Теперь на ее месте стоял совсем другой автомобиль, отечественный тёмно–зеленого цвета. В ней, приоткрыв дверь и высунув наружу длинные ноги в растоптанных сандалиях, надетых на носки, сидел мужчина лет сорока пяти и читал газету. Я решительно подошла к нему.
