– Он прав, – сказала мама Дине, – он смотрит в корень.
Дина ничего не ответила. На первый учебный день у нее были свои планы. У нее хранился журнал, где была сфотографирована певица Сандра. Многие говорили, что Дина на нее похожа. Дине это льстило, хотя она и признавалась себе, что певица Сандра – это очень удачный вариант такого типа внешности. А сама Дина – сильно ухудшенный. И нос у нее крупнее, и овал лица не такой, и глаза маленькие. Но если Дину Васнецову причесать, накрасить и подобающе одеть, то сходство с Сандрой обнаруживалось! Все лето Дина выпрашивала позволения подстричься. Мама считала волосы дочери украшением, богатством и свидетельством добропорядочности. Поэтому отвечала отказом. Дина дулась, приводила доводы, притаскивала журналы и показывала, как все замечательно будет у нее на голове, но мама была непреклонна.
– Обычная коса, не туго заплетенная, – вот лучшее украшение девушки, – отвечала она.
Наверное, так бы все и закончилось ничем, если бы папа, присутствующий при очередном споре, не произнес:
– Господи, да пусть подстрижется. Ну, восьмой класс, взрослые люди уже. Она же все понимает уже. Да, Дина?
– Да, папа, – ошалела от счастья Васнецова.
Она побежала звонить Ирке и слышала, как папа сказал маме:
– Во-первых, она совсем взрослая, а за это лето так изменилась, просто не узнать. Во-вторых, ты не удержишь ее – смотри, что вокруг происходит. Жизнь меняется на глазах. Так лучше мы будем в курсе ее желаний. Хуже, если она взбунтуется.
Мама ничего не ответила, но Дина уже знала, что вопрос решен.
Стрижку ей сделали точь-в-точь как у певицы Сандры на той фотографии – длина сохранилась, но все подстрижено лесенкой и взбито в этакое облако. Челка тоже была приподнята и тоже взбита. «Мама умрет от ужаса!» – подумала Дина, глядя на себя в зеркало.
Мама если и пришла в ужас, то виду не подала. Видимо, вняла папиным словам. И только осторожно спросила:
– Ты так первого сентября хочешь пойти?
– Да, – кивнула гривой Дина.
– Но в форме и с этой прической ты будешь выглядеть смешно, – осторожно сказала мама.
– А я не в форме пойду, – бойко сказала Васнецова, – мы договорились прийти в обычной, но нарядной одежде. Понимаешь, во-первых, форму вот-вот отменят. Во-вторых, мы потом решили пойти на бульвары погулять. В-третьих, мам, как же эта форма надоела!
Мама покачала головой и поинтересовалась:
– И что же ты наденешь?
Дина на минуту задумалась: «Вдруг мама поможет? Ведь с прической прокатило!»
– Я хочу так, как на той фотографии. Как Сандра.
– Да? Ну хорошо… – сказала мама задумчиво. – Ну, неси ее сюда. Подумаем.
Вечером накануне первого сентября в комнате Дины была приготовлена белая рубашка с кружевами и широкими подплечниками. Пуговицы у этой блузки были круглые, сделанные из старых бусин. Еще висел широкий черный пиджак и узкая черная юбка. Короткие летние сапожки одолжила мама.
– Да, сногсшибательно, только если тебя не выгонят из школы, – сказал папа, увидев Дину в таком наряде.
– Не выгонят.
Утро понедельника было в меру прохладное, пиджак очень пригодился. Глаза Дина красить не стала, но тени чуть заметные наложила. «Мало ли, это у меня от усталости!» – подмигнула она сама себе в зеркало. Цветы, которые она несла для классной руководительницы, несколько смягчали картину – с ними вид у Дины не был таким вызывающим. По дороге она встретила Ирку, которая была в блестящих бирюзовых лосинах, футболке, завязанной на боку, и длинном «жатом» плаще. Ее плечи, как и плечи Дины, казались огромными.
