– Ты что вытворяешь?! Мало того, что дети потеряли отца, а при живой матери становятся сиротами!.. Ишь, чего удумала, в винную бутылку заглядывать да хвостом крутить! Я, когда похоронку на твоего отца получила, не распустила себя до такой степени!.. А что делаешь ты? И не стыдно тебе?!
Мать лишь молча плакала…
– Тебе же детей на ноги надо поставить!.. Ты на меня не надейся, я вас, троих девок, вырастила! Век-то мой к концу идет… – бабушка всхлипнула. – Что ж ты, Надюшка, голову совсем потеряла, а? Негоже женщине терять себя… какой пример ты сейчас подаешь своей дочке?! Нельзя же так…
И бабушка, бурча под нос нравоучения, кончиком платка промокнув свои скупые слезинки с глаз, подошла к русской печи. Открыв заслонку и вытащив ухватом чугунок, она добавила:
– Ты прежде всего мать, а уж потом – баба! Никогда не забывай об этом, слышь?! Если ты сейчас за свой ум не возьмешься, пеняй на себя, – ты все потеряешь!.. – она подошла к дочери и легонько толкнула ее рукой в голову. – Тебе не будет прощенья ни от детей, ни от меня, ни от людей! У тебя вон дите малое, я же говорю, какой ты пример ей подаешь? Небось, тошно ей на тебя, такую, смотреть-то!.. – и, обращаясь к Нике, добавила: – Ладно, зови брата, вечерять будем!
Ника, надев шубейку, выбежала на двор. Рудика там не было. Заглянув в сарай, она побежала к соседям, куда брат частенько хаживал.
С этого вечера жизнь их постепенно начала входить в наезженную колею. Мать стала прежней, только изредка она возвращалась с работы чуть позднее обычного. А в остальном жизнь приобрела прежний размеренный ритм. Брат, окончив восьмилетку, поступил в ремесленное училище, сестра училась в городе, а Ника «грызла» гранит науки и посильно помогала матери по хозяйству. Время без остановки шло вперед.
В августе, когда Нике исполнилось двенадцать лет, на родине жениха сыграли свадьбу Аллы. Сестра выходила замуж за заезжего красавца-студента, бывшего на пару лет старше ее. Приехав погостить к другу, он встретился с Аллой год назад, на дне рождения у общих знакомых… Она выглядела настоящей красавицей в белом длинном подвенечном платье. Короткая белая вуаль с небольшим веночком из искусственных роз на голове… Ника тогда подумала, что когда она будет выходить замуж, у нее будет точно такой же наряд, – так он ей понравился. Правда, сама свадебная суматоха оставила у нее впечатление сумбура и неразберихи. Ведь она, предоставленная самой себе, не знала, чем себя занять. Слоняясь по чужой квартире, где у каждого, но только не у нее, было дело, Ника изнывала от скуки до того времени, пока не прибыли остальные приглашенные со своими детьми. Вот тут уж все они нарезвились вволю…
По приезде домой Нике на долгое время хватило впечатлений для разговора с подругами. Собираясь вечерами на лавочке возле дома, они сидели, тасовали колоду карт и гадали на королей, на имена своих тайных женихов и на желания. У всех уже в головах «сидели» понравившиеся мальчики, по которым девочки тайком вздыхали. Ника как-то в библиотеке взяла книгу стихов Агнии Барто и впоследствии очень часто наизусть декламировала понравившееся стихотворение. Спустя некоторое время все девочки из класса переписали у нее это стихотворение. Вот и сейчас подружки попросили прочесть любимые стихи, и Ника с особым удовольствием выполнила их просьбу:
Каждый может догадаться, —
Антонина влюблена!
