Не услышать им стон, утопающих крик.
Лайнер им подавай, что мечтою зовут,
Всё у них уже есть, лишь купить Голливуд.
Не могу я так жить, хоть и очень красиво,
Мне б попроще дизайн, зачем роскоши диво.
Мне бы русский простор необъятных полей,
Жить средь местных красот мне намного милей.
Я прошу для себя – дай, Господь, только сил,
Я хочу, чтоб в семье был покой, лад и мир,
В дело благости стану свой труд воплощать,
Ради счастья родных и заблудших прощать.
Какие твои годы! – кто-то тебе скажет,
А и действительно, всего-то шестьдесят,
И пару лет надбавки – жизнь накажет
За то, что мать не слушал в пятьдесят.
Какие наши годы в самом деле,
Когда в любви во многом нет запретов,
Когда привыкли, что живем при болях в теле
И от детей с волненьем ждем приветов.
В такие наши годы, как ни странно,
Себе и многим хочешь доказать:
Старость – не позиция для войск «диванных»,
Что не «отстой» мы общества хотим сказать.
.
Какие наши годы – скандируем мы хором,
И эхом «канонада», погромче, чем «ура»
По миру разнесется – нам нет нигде препонов,
И некогда глаголить – супец варить пора.
Попробовать тупо с горы съехать вниз,
Всю жизнь ведь натужно карабкался вверх.
Под гомон и хохот, под забористый свист,
С азартом скатиться на лыжах меж вех.
Меж вех – это было бы очень круто,
Ну снёс три-четыре, хоть лыжи целы,
И в жизни так часто диктует тон случай —
Пройти столько вешек и чтоб без сумы.
Мой спуск продолжался, обидно так, быстро,
Подъём совершать вновь уходят года.
О спуске скажу – кайф хоть есть – грустно,
На обзор же подъёмов – вечеров череда.
Нельзя осуждать, кто, споткнувшись упал,
Себя покори, что не смог стать опорой,
В попытке подняться бедняга устал,
Подай ему руку, став «помощью скорой».
Вновь голубь Мира над планетой кружит
Птица счастья не смогла уже взлететь,
У птицы певчей перебили крылья.
Она могла бы о любви с восторгом петь,
Но лишь от боли филином завыла.
Мы птицу счастья не смогли сберечь,
Нас подвела халатная беспечность.
Стоит не о любви на первом плане речь,
А о спасенье Мира, чтоб царил он вечно.
И будет Мир, не будет стрельбы ружей,
А белый свет заселят счастья птицы,
Вновь голубь Мира над планетой кружит,
Без канонад, под трели соловья зарницы.
Сошлись дороги на распутье,
В раздумье я – куда идти?
Ведь жил степенно, не распутно —
Налево лапти ни к чему нести.
Пойти направо, коль я правый?
Случись в стране переворот,
Страной вот эти станут править…
Нет, братцы, – к центру поворот!
Центрист был Троцкий Александр,
Но что с того, что мой он тезка,
Велик ведь мне его во лбу скафандр,
Добавить мне б с «пол-литра» мозга.
А может ну его всё нафиг,
Чтоб не топить себя во лжи,
Возможно в «постриг» выбрать «трафик»…
Кто против – на распутье жди.
Я рад безмерно, что кому-то ещё нужен,
Любимым внукам, детям, дорогой жене.
Не должен я остыть один под стужей,
И утопиться не посмею сам в вине.
Стараюсь быть я до конца полезным,
Нахлебником, дай Бог, не быть чтоб никогда.
С характером моим, не мягким, не железным,
А коли разногласия, не в главном – ерунда.
Надеюсь, что мой труд ещё заметен,
Намного чаще – это просто мной совет.
Не стану делать с адвокатами заветы,
Держите пламенный и от души привет.
«Журавлики» бумажные отправлю я в полёт,
Они лишь одни души адрес твой знают,
На крыльях признанья, и раз я стихоплёт,
