Володя смелым был,
В доме своём не боялся.
Встанет ночью, пойдёт на чердак,
Тишина стоит, пока он там.
Фонариком осветит.
Спрошу его:
«Кого ты видел там?»
«Никого», – отвечал он.
Лишь только спустится вниз он,
Шум громкий снова повторится.
На протяжении нашей жизни там
На чердаке дома шум продолжался.
Соседи занимались колдовством
С двух сторон нашего дома.
Они враждовали между собой,
А мы для них помехой были.
С двух сторон к нам в дом, как в мишень,
Летело разное: от Татьяны – в двери,
А от Каля – в стену.
Греки уехали в Грецию от этих мучений.
Уйти бы нам тогда
Вместе с котом,
Не поняли его,
Как же мы обрадовались дому.
Только радость была недолгой.
Скоро мы слезами умывались.
Беды, горе посылали на нас,
Как зимой снег с неба.
Вспомнила я тогда —
Когда документы оформляли,
Нотариус спросила:
«Какие там соседи?»
Я ответила:
«Причём соседи?»
«О, нет, – ответила она. —
Не дом купи,
А главное – соседей».
Я подумала тогда,
что мы ни с кем нигде не ссорились,
Плохого никому не пожелали.
За что же нас обидели?
Разум был другим тогда,
Вот если б в эти годы
Задумалась бы я и поняла
И дом бы этот не купили.
Мама жила на соседней улице.
Они хотели, чтобы мы жили рядом.
Долго уговаривали нас.
В доме жить мы не хотели.
На квартиру первая очередь была,
Подождать немного надо было.
Уговорили, согласились дом купить,
Потом, конечно, пожалели.
В то время я работала на заводе,
Контролёром в ОТК.
Для меня работа была лёгкой,
Я без измерения брак видела.
Дом свой – забота велика.
Володя зарабатывал больше других,
Не пил, заботился о доме.
Нам люди стали завидовать.
Два года по больницам ходила —
Результатов не было.
Лишь сама тогда траву изучила,
Сон-траву – подснежник попила
И вылечилась.
Заболело горло, печень,
Лишь три месяца в доме прожили,
Решила в Ташкент к платному
профессору поехать.
Профессор посмотрел и килограмм
таблеток выписал.
Болезней добавилось,
Стала вся больная.
В роддоме со вторым сыном была,
Татьяна, соседка, ко мне пришла,
10 яиц сваренных мне принесла.
Муж пришёл, я отдала ему,
Сказала: «Курам отдай».
В то время у нас сто кур своих было.
Куры яйца Татьяны склевали,
Куры все подохли.
Мужу пришлось их закопать.
Так соседка добра нам желала.
Как только мы вернулись из больницы,
Она пришла и сказала: «Грудница будет у тебя».
Сказала и ушла.
Через два часа после её ухода
Температура поднялась под сорок градусов,
Грудь моя вся почернела, затвердела.
Болело так, что не было покоя.
Кролика шкурку привязали,
Как люди посоветовали нам.
Прорвало за ночь.
Отверстие образовалось
Над сердцем – круг 3 сантиметра.
Состояние совсем плохое стало,
Муж в больницу обратился.
Врач посмотрел и сказал:
«Грудь придётся удалить».
В больницу привезли меня.
Кастелянша за одеждой ушла.
Мысль меня осенила,
Как будто очнулась.
«Зачем я здесь? – себя спросила. —
Ведь если суждено мне умереть, умру нерезаной.
А если жить, то с грудью».
Как будто мысли силу мне придали.
Быстро повернулась и пошла домой.
По дороге встретила старушку.
Она сказала мне:
«Доченька, что же ты болеешь,
Зачем по больницам ходишь?
Врач дома у тебя, обратись к нему».
Пришла домой, мужу рассказала.
Он засмеялся.
Сделал так, как сказала.
Наутро грудь была здорова.
Пошла в больницу на перевязку.
Они удивились, как грудь смогла я вылечить,
Накануне видели её.
Рана затянулась, стала здоровой.
Когда грудницей я болела, пришла Мария к нам
