В общем, седьмой удар я такой сделал, что в анналы можно записывать. Сейчас повторить не сумею. Вдоль длинного борта, два отскока, третий – и…
Соловей сделал драматическую паузу.
– И что? – поторопил Михалыч.
– И шар вылетает со стола, – улыбнулся Богдан. – Понятно, удар переходит к Георгию Шалвовичу, и через полчаса он завершает партию.
Половина моих старых «Жигулей» утекла к нему в карман. После чего он пригласил меня за стол, мы разговорились. И Георгий Шалвович позвал меня к себе работать. Давай, говорит, средства у меня солидные, дел по горло, вон вчера пришли девять вагонов с лесом, хорошо бы их на вертолет обменять или на ксероксы, а заняться этим некому. Я говорю: да я раньше дел с лесом не имел… А он: ничего, научишься, ты парень умный. Я, говорит, это сразу понял, когда ты мне седьмой шар отдал.
Так я стал работать на Георгия Шалвовича. Если бы «Форбс» в то время вел учет российских миллионеров, Георгий Шалвович в первые два десятка вошел бы – это к слову о больших деньгах, – закончил Богдан.
Михалыч покачал головой задумчиво.
– Значит, вот как было. Лес на ксероксы… Там ты разобрался, что к чему, вырос, а лет через пять отделился и открыл свое дело… Так? Когда тебя уже все знали, связи налажены и капитал появился… Да?
Соловей усмехнулся.
– Нет. Я через неделю ушел от него. Посмотрел на парней с автоматами, которые у него в офисе прописались, послушал разговоры… Он же бандит был натуральный, Георгий Шалвович. А у меня какие-никакие идеалы. Да и к лучшему, что ушел, его через полтора года расстреляли вместе с охраной.
– Ах ты жук! – воскликнул Воеводин. – Я рот раскрыл, слушаю: как закалялась сталь, тыры-пыры… а ты!
– Нет, это ты жук, Михалыч! – возразил Богдан.
Он давно отметил, с каким тщанием официант выполнял их заказы, как другие официанты нет-нет да и поглядывали на Михалыча, как перемигнулся тот с барменом. Одно из двух: либо бывший инженер Воеводин стал местным авторитетом, во что Соловей не верил, либо…
– Это ведь твой бар?
– Мой, – широко кивнул Михалыч. – И пивоварня моя.
– А что молчал?
– Да ну! А если б не понравилось тебе пиво? Не люблю, когда из вежливости хвалят.
Богдан собрался прощаться, но старый приятель уговорил его задержаться еще немного: я тебе такую бутылочку открою, из особых запасов, на аукционе в Штатах купил… выдержанный императорский стаут, коллекционный.
Принесли две пол-литровые бутылки с развесистой короной на этикетке, два круглых бокала-снифтера и, что удивило Богдана, шоколадный пирог на закуску. В бокал полилась жидкость угольно-черного цвета, давшая плотную, сердитую полоску желтой пены.
И пока Соловей дегустировал стаут, Михалыч стал рассказывать ему, что открыл пивоварню с баром совсем недавно, год назад, а вообще-то у него еще два ресторана в городе есть, один пафосный, а второй – так, для семейных посиделок с пиццей, что крафтовое пиво – очень стоящая тема и народ прямо ломится, надо, надо расширяться, это видно по всему, надо бы хоть пару-тройку магазинов в городе открыть, еще бар открыть, надо – но деньги! Зато если бы инвестиции привлечь… Ты, Толич, подумай, дело очень стоящее.
– Подумаю, – пообещал Соловей.
«Вот зачем ты со старым другом поболтать хотел, жук старый!» – про себя сказал он.
Воеводин воодушевился и пригласил завтра же поехать на пивоварню.
– Завтра не смогу. Родственные визиты, – строго сказал Богдан и одним глотком допил коллекционный стаут. – Позвоню тебе.
