Забор не кончался. Он, наверное, был бесконечным. Он отгородил Дашу и от бульвара, где играли ребята, и от дома, и от бабушки. Даше стало очень жалко бабушку. Слезы сами закапали из глаз. Она, наверное, заплакала бы горько, но тут увидела знакомую афишу, наклеенную на шершавые доски, – желтый тигр без страха прыгал сквозь огненный круг. Даша обрадовалась знакомому тигру, остановилась, провела рукой по его полосатому боку, будто погладила, а потом дотронулась пальцем до огня. Нарисованный огонь не жегся.
Даша села под афишей. Из глаз снова закапали слезы. Они падали темными кружочками на асфальт и тут же высыхали.
Даша много раз слышала слово «потерялся». Тогда она не понимала, что это значит. А теперь поняла, потому что сама потерялась – была одна на чужой, безлюдной улице, около бесконечного забора, и неизвестно было, кто там за забором. А самое плохое заключалось в том, что ни бабушка, ни мама с папой никогда больше не увидят Дашу, а Даша никогда не увидит их.
Девочка не заметила, как около нее остановился велосипедист в красно-белой шапочке, похожей на половину мячика.
– Ты что тут делаешь? – спросил он. – Сторожишь афишу? И почему ты в слезах? Тигр укусил?
Даша посмотрела на велосипедиста и ничего не ответила. От этих добрых слов ей стало совсем горько. Сжавшись в комочек, она заплакала так, что плечи вздрагивали.
– Ты где живешь? Ты знаешь, где твой дом?
– Не знаю… – еле выговорила Даша.
– Вот оно что!.. – будто бы обрадовался велосипедист. – Так бы сказала сразу. Давай-ка садись сюда. Поедем искать твой дом. Дома́ искать просто: они стоят на месте, никуда не бегают. Вот была бы катавасия, если бы дома́ убегали от своих жильцов!.. А раз он стоит, мы его в два счета найдем.
Даша сидела на раме, держалась обеими руками за руль. Велосипедист одной рукой тоже держался за руль, а другой держался за седло и вез велосипед. Они скоро миновали забор – он вовсе не был бесконечным – и выехали на широкую людную улицу.
– Ты гляди хорошенько, – сказал велосипедист. – Как увидишь свой дом, кричи «стоп!».
– Буду глядеть, – ответила Даша. – А почему вы сами не едете?
– Милиционер будет ругать.
– Кого будет ругать? – спросила Даша. Она вспомнила утренние события и испугалась.
– Меня, конечно. Скажет: «Ты что же, хочешь под машину угодить?» И еще скажет: «Тебе что же, ребенка не жалко?» Двоим на одном велосипеде ездить нельзя. Ты в одну сторону будешь крутить руль, я – в другую. Вот и свалимся.
Улица кончилась. Впереди открылась шумная площадь.
– Так где же твой дом? – спросил велосипедист.
– Нет его, – ответила Даша.
Множество людей было на площади. И каждый знал, по какой улице, по какому переулку, какой дорожкой надо ему идти, чтобы попасть к себе домой. Автомобили знали дорогу к своим гаражам, троллейбусы – к паркам, где стоят ночью, где чинят их и моют. Голуби, кружившие над площадью, все до одного знали свои гнезда. Велосипедист тоже знал, где его дом. Только одна маленькая Даша не знала.
– Дальше нам двигаться нельзя, – сказал велосипедист. – Иначе мы еще больше все перепутаем. Знаешь, поедем-ка к людям, которые все знают, – они в два счета помогут нам.
Свернув в переулок, велосипедист направился к зданию, на котором была синяя вывеска с белыми буквами: «МИЛИЦИЯ».
Когда Даша увидела милиционеров, она вцепилась в ногу велосипедиста и закричала:
– Я же не плачу, я утром плакала, я больше никогда не буду плакать! Я домой хочу…
