Вызвавшись оплатить все расходы, чрезвычайно обрадованный Хартмут тут же пригласил меня к себе в гости. В гости так в гости, согласилась я. Покажи мне твой дом, и я скажу, кто ты. Мысленно перефразировав известное изречение, я назначила встречу на завтра.
* * *
Поезд медленно подъезжал к Ганноверу. Пассажиры задвигались, зашевелились, кто-то проснулся и, зевая, потягивался в уютном кресле, готовясь через несколько минут встать и проследовать к выходу, а кто-то, особенно торопливый, уже стоял наготове, нетерпеливо поглядывая на часы в ожидании остановки.
Позади остались около пяти часов дороги и сегодняшняя, бессонная от волнений, ночь.
– Ну, не переживай ты уже так, Марусь, – увещевала меня Ядя перед отъездом. – Ничего же страшного не происходит. Приедешь, познакомишься с человеком, посмотришь, как он живёт, а не понравится – домой вернёшься. Всего-то навсего, а? – взглянув на меня, Ядя расстроенно покачала головой. – Да на тебе лица нет!
Его и правда не было. Во всяком случае, ещё сегодня утром оно выглядело весьма помятым. Синюшная бледность и синяки под глазами проступали даже сквозь пудру и румяна, делая меня похожей на больную невыспавшуюся Барби, а потому, наскоро смыв «неземную красоту», я решила предстать перед возможным женихом в своём натуральном обличье.
Хартмута я узнала сразу. Выйдя, как мы и договаривались, из вагона последней, я уже готовилась либо к долгому ожиданию, либо к перспективе и вовсе остаться «забытой и незабранной», но мои опасения оказались напрасными. Навстречу мне по железнодорожной платформе уверенной поступью шагал… «Жан Габен»? Что ж, среднего роста, плотный, коренастый, с лёгкой сединой в тёмно-русых волосах и правильными чертами лица Хартмут и в самом деле напоминал известного француза.
– Добрый день, – приветствовал он меня, протягивая руку. – Ты Мария? Я не ошибся?
«Да нет, собственной персоной», – подавила я вздох и, кивнув, пожала его руку.
– А я Хартмут. Приятно познакомиться. Тебя несложно было узнать, хотя в оригинале ты выглядишь ещё красивее, чем на фотографии, – улыбнулся он.
«Да уж конечно! Горазды же вы врать, молодой человек», – мысленно усмехнулась я, вспомнив о своём устало-умытом лице бледной поганки, но о вкусах, как известно, не спорят.
– Спасибо, и ты, – брякнула я первое, что пришло мне на ум, в замешательстве переминаясь с ноги на ногу.
Вдруг припомнилась фраза из старого кинофильма: «смотрите друг на друга и влюбляйтесь». Когда-то я хохотала над ней, а теперь сама оказалась в похожей, но, увы, совсем невесёлой ситуации. Хотелось лишь одного: вернуться в вагон, забраться в его самый дальний угол и отправиться в обратный путь, к Боре и Яде.
– Всё в порядке? – вглядывался в моё унылое лицо Хартмут.
Я лишь обречённо кивнула. Удовольствовавшись моим ответом, Хартмут подхватил мою дорожную сумку и направился к выходу из вокзала. Мне не оставалось ничего другого, как только следовать за ним по пятам.
Как долго мы ехали? Я не смотрела на часы. Сидя рядом с ним на заднем сидении такси, я чувствовала себя потерянной – в этом городе, в незнакомой стране, в обществе совершенно чужого мне мужчины. К моему счастью, Хартмут не досаждал мне разговорами. Думаю, от него не укрылось моё состояние, и он деликатно оставил расспросы до лучших времён.
«Вроде не гангстер», – успокоила я себя и приготовилась встретиться лицом к лицу с тем, что приготовила мне судьба, и во что вляпалась сама в результате нашей дурацкой жениховской затеи.
