А когда снова открыла глаза, увидела потолок своего бунгало. Привычное зрелище, возникающее каждый раз вместо того, что напугало во сне. Потолок меня успокаивал, но только до тех пор, пока я не вспоминала, что несёт с собой мир, к которому он принадлежит.
И однажды, когда меня снова что-то напугало во сне и я снова зажмурилась, то поймала какой-то момент, сильный и необычный момент, в котором не ощущала ничего, кроме самой себя, и приказала себе перенестись в мир под полосатой планетой. Что-то меня дёрнуло, закружило, а потом выбросило. Я распахнула глаза и увидела сначала водопад, а потом его.
– Привет, – удивляется Эхо то ли мне, то ли моему состоянию. – Почему ты так напугана?
– Привет, – отдуваюсь я, лёжа на земле. – Там был какой-то зверь, он гнался за мной, а впереди был обрыв, и бежать больше было некуда и тогда я просто закрыла глаза, и оказалась здесь.
– Успокойся, – говорит он, и я улавливаю исходящую от него волну умиротворения, – это был просто сон. Это всегда просто сны.
– Да, сны, – ёжусь я, – но понимаешь это только после того, как проснёшься. А пока видишь эти зубы, эту вонючую пасть… бр-р-р. В общем, они вполне реальны.
– Всё это лишь порождения твоего сознания. А теперь скажи, как может твоё совершенное сознание произвести на свет что-то, что выглядело бы нереальным? Есть у него такая возможность?
Я долго хмурю брови, размышляя над его словами. В них определённо есть какой-то очень серьёзный смысл, но я, как обычно, не считаю себя способной понять его до конца.
– Ты всегда так странно рассуждаешь, – поднимаю я на него беспомощный взгляд. – Вопросы, которые ты ставишь, никогда не пришли бы мне в голову сами по себе, и я даже не знаю, как на них отвечать.
– Ладно, не отвечай. Просто отдыхай. Расскажи лучше, почему ты так редко здесь появляешься? Я ведь скучаю.
– Не знаю почему, – теряюсь я ещё больше. – Когда ложусь спать, то очень сюда хочу, но меня постоянно что-то отвлекает. Иногда это какие-то очень интересные места, иногда интересные сюжеты, иногда кому-то требуется моя помощь. По-разному. Я просто забываю о том, что ты есть.
– Да, я знаю, ты пытаешься разобраться в себе, – Эхо понимающе поджимает губы.
– Похоже на то, – соглашаюсь я, и у меня который раз возникает ощущение, что он знает меня лучше, чем я сама.
– Но ведь и у меня здесь тоже очень много всего интересного! – говорит он призывающим тоном и широким жестом обводит свои владения. – Я не могу показать тебе всё сразу, на это требуется время, но ты же видишь, я стараюсь. Почему тебе хочется отвлекаться на что-то другое?
– Не знаю, – я сокрушённо опускаю голову. – Это как-то само получается.
– Мне важно, чтобы ты не боялась меня. Ты ведь не из-за этого не приходишь?
– Нет, я… – я пытаюсь отыскать в себе хоть какие-нибудь связанные с ним страхи, но не нахожу ни одного, – я не боюсь.
– Хочется так много показать тебе, столько всего рассказать, но для этого нужна ты. Я не могу настаивать на том, чтобы ты появлялась здесь чаще, но знай – я всегда рад тебе. У меня столько сюрпризов, тысячи жизней не хватит, чтобы показать их, миллиона!
– Давай руку, я помогу
– Не уверена, что это хорошая идея, – осторожничаю я, глядя в большой и круглый, как блюдце, блестящий глаз. Глаз этот смотрит на меня хитро, радужка его переливается всеми оттенками синего, и принадлежит он какому-то здоровенному зверю. Мощный, как слон, и такой же на первый взгляд неповоротливый. Видимость эта создаётся чрезвычайно плотным и густым мехом, который я неуверенно глажу. Какие-то волоски толстые, длинные, черничного цвета, а внутри – если гладить против шерсти – мягкий, светящийся сиреневым пух. Я знаю, что под этим мехом сильное и ловкое тело. Видела, как это существо перемахнуло через высоченную каменную гряду с проворством, которому позавидовала бы любая кошка. И вот теперь оно хочет нас покатать, подставляет свою спину, гортанно урчит и смотрит с умоляющим ожиданием. Лапы, оканчивающиеся то ли когтями, то ли присосками, нетерпеливо скребут о землю. Эхо уже сидит сверху и тянет мне ладонь.
