- Куда вы меня тащите? – бью его по руке, но почему-то мне кажется, что мои удары для него как укус комара. Он вообще на них не реагирует!
- Заходи давай! – мы как раз останавливаемся у какой-то серой двери.
Быстро перевожу взгляд на вывеску.
Серьезно?
Мужской туалет?!
- Помогите! – успеваю выкрикнуть я, прежде чем огромная ладонь ложится мне на рот.
- Ты совсем дура?! – спрашивает мужик возмущенно. – Я спасаю тебя, блять! Какой «помогите»?! Быстро давай в туалет!
- Я не хочу. В туалет.
- Я тоже, - хмыкает он. – Но это единственный способ сбежать незаметно.
- Сбежать?! Вы в своем уме? Сбежать из полиции? Нас же искать будут!
- Будут, - кивает довольно он. – Но не найдут. Я тебя так спрячу. Ух!
И раз – и его рука ложится мне на попу. А я просто стою и хлопаю глазами.
- Так что, давай, Снегурка, быстро в туалет! Там в стене окошко есть без решетки на задний двор. Вот, через него и сбежим!
- Я стесняюсь спросить, - говорю я, убирая его руку с себя. Сам ведь не догадается! – А откуда у вас такие познания насчет окошка в туалете в отделении полиции?
- Рецидивист я, Снегурка. Рецидивист, - произносит вполне серьезно и я замираю. Судорожно сглатываю. – Полиция мне как дом родной. Я тут каждый уголок знаю, - и лыбится. А у него там сзади золотой зуб сверкает.
Ой, мамочки. Уголовник.
- А почему же вас отпустили? – спрашиваю и облизываю пересохшие от волнения губы.
- А потому что начальника я знаю. Семенова. Собутыльник мой.
Хлопаю глазами.
Я теперь не уверена, что побег с этим уголовником лучше камеры здесь, в полиции.
- Шагай давай, - он не дожидается моего ответа и заталкивает меня в туалет.
8. 8. Ограбление века
Я захожу, зажмурившись. Ну, не готова я морально увидеть полицейских на толчке. Не готова. Даже ради спасения.
Осторожно приоткрываю один глаз – вроде, никого.
- Давай, пока морально готовься! – слышу голос своего «спасителя» и получаю такой увесистый шлепок по попе. – Можешь облегчиться. Не приспичило от страха-то?
Ну, что за хам, Господи?!
Возмущенно смотрю на него, но ему хоть бы хны!
- Блять! Веревку же забыл! – стукает он себя по лбу. – Сейчас. Жди. В подсобке веревку возьму, - подмигивает мне и выходит.
Я не спрашиваю, откуда он знает про подсобку и про веревку в ней. Ничего удивительного, если у него в собутыльниках местный начальник полиции.
Господи, быстрее бы избавиться и от него, и от незаконных обвинений. Сразу же запрыгну в свою малышку и…
- Ах, ты ж, сука! Егорыч! Ты?! – незнакомый мужской голос доносится откуда-то из кабинок и я замираю.
Мне кажется, даже не дышу. Пытаюсь вжаться в стену и только глазами хлопаю.
- Егорыч! Будь другом! Бумага кончилась! Мать твою! Опять не положили с запасом! Сук… Эй! Кто там?! Чего молчишь? – в голосе появляются нотки озабоченности. – Егорыч?!
Я сглатываю и как можно грубее кашляю. Типа я Егорыч.
- Дай бумагу-то! – требует мужик из кабинки.
Нельзя выдать себя. Нельзя.
Надо дать ему бумагу, пусть сделает свое дело и уходит. А то сейчас же «спаситель» мой с веревкой вернется!
Быстро оглядываюсь и хватаю первый попавшийся рулон. Подхожу к кабинке и стучусь.
- Низом давай! – кричит мужик.
Опускаю взгляд и вижу, как из-под двери вылезает его рука. Сую в нее бумагу и быстро убираю свою руку. Не дай Бог, маникюр мой новогодний заметит!
- Спасибо, Егорыч! – довольно произносит мужик. – А ты чего еще тут?!
Бляяяяя, он же сейчас выйдет. Куда спрятаться?
