Исподлобья смотрю на Тимура, ощущая напряжение, что волной проносится между нами. Не знаю, как он, а я готова разреветься от бессилия. Мне кажется, что выход найти из этой ситуации нереально. И все выглядит таким неправильным, хотя куда проще разойтись по разным углам и забыть друг о друге.
– Почему именно это место? – решаюсь задать вопрос.
Неужели в нашем городе мало других кафе, да и почему не ресторан сразу, банк, отель… не знаю администрация! Почему именно сюда, черт их всех дери.
– Спроси у моего папаши, – разводит руками Тим, я морщу лоб.
Сомневаюсь, что Валерий Николаевич не был в курсе, где я работаю. Уж он-то наверняка изучил мою биографию от и до, боясь, что я являюсь простой охотницей за чужими деньгами. В общем-то, он так меня и воспринимал все время, уверена была, хотя при встрече отец Кирсановых старался держать лицо.
– Всенепременно, – огрызаюсь, не получив ответ от Тимура, – очень странный у него выбор места работы для младшего.
– Ага, что с меня взять, – усмехается Тимур. – А мог бы вообще в шиномонтаж сразу запихнуть, крутил бы гайки, играл в карты в обеденный перерыв, пропитываясь насквозь машинным маслом и соляркой.
– Видимо, твой отец посчитал, что здесь от тебя вреда меньше, – выдаю дежурную улыбку, испытывая поистине наслаждение, что могу подколоть Тима.
– Не боишься, что к концу месяца ваша лавочка закроется? – засовывает он руки в карман пиджака, при этом цокает языком, не забывая бегать по мне взглядом. А у меня по коже мурашки проносятся, потому как я знаю, что за картины рисует его воображение.
– Тебе проще меня уволить, – приподнимаюсь на носочках, чтобы прошипеть ему это в лицо. Если он думал, что своим заявление способен меня напугать, то черта с два. Я не опасалась остаться без работы, знала, если такое и случится, то обязательно найду себе другую. Сидеть на шее у того же Артема не входило в мои планы. Лучше работать официанткой, чем считаться бездельницей и белоручкой.
– Не дождешься, малышка, – шипит в ответ мне Тимур. В его глазах отражается пламя, оно, то вспыхивает, то снова гаснет, и я начинаю пятиться назад, боясь опалить ресницы. – Чтобы отказать себе в таком удовольствии – видеть тебя каждый день, знаешь ли…
– Я работаю два через два, – нагло улыбаюсь ему.
– Надо будет пересмотреть твой график, детка. Будешь хорошо себя вести, дождешься повышения, – скалится Кирсанов, наступая на меня.
Двигается бесшумно, уверенно, словно дикий зверь, чувствующий, что превосходит в силе и ловкости соперника. А я делаю несколько шагов назад и упираюсь спиной в стену, загоняя себя в ловушку и Тимур этим пользуется.
Нависает сверху, вдавливая мои лопатки в каменную преграду. Он слишком близко. Нас разделяет крошечное расстояние, буквально несколько сантиметров, а я взгляд не могу оторвать от его губ.
Внутри проносится поток искр, оставляя после себя яркий след. Мне необходимо вырваться, бежать, а ноги словно прилипли к полу. Дуреха попала в капкан, и сколько бы я ни фыркала и ни вопила, что Тим негодяй и мерзавец, внутри что-то так щемит, что хочется плакать.
– Уйди, – пытаюсь произнести уверенно, но не выходит. – Все кончено, Тимур, ты сам прекрасно это знаешь.
– Знаю, – кивает он, но продолжает давить своей темной энергетикой, – но я хочу получить еще один шанс.
– Это невозможно. Слишком много времени прошло, ты принес мне столько боли, что я… – запинаюсь, пытаясь подобрать слова, – мне не вынести больше такого. Ты сломал меня.
