Домой вернулся ближе к обеду и, подходя к гостиной, услышал концовку стихов, декламируемых очень приятным баритоном. А когда понял, о чём они, то малость оторопел.
… усы да мундиры,
Дурни да воры – отцы-командиры;
Поле сраженья – арена мытарства —
Изображенье Российского царства.
Самодержавье, народность, жандармы,
Дичь, православье, шинки да казармы;
Тесно свободе, в законах лазейки;
Бедность в народе, в казне ни копейки;
Лоск просвещенья на броне татарства —
Изображенье Российского царства!
Это кто, чёрт побери, тут у нас вздумал революционными стихами баловаться?! Захожу в гостиную. Там обычная дамская массовка, и все рукоплещут, а перед ними в позе одухотворённого гения стоит молодой человек и благосклонно принимает аплодисменты. Причём парень худющий, поношенный сюртук на нём, как на вешалке, висит. Лицо бледное и довольно красивое, белые кудряшки старательно прилизаны. Натуральный блондин… в натуре. Прям мечта многих женщин! Да ещё с таким убийственным голосом.
Увидев стоящую рядом жену портного, решил поинтересоваться:
– Разве у нас в салоне дозволяется ругать верховную власть?
– Почему ругать?
– Так стихи уж больно неприятные для… – Я поднял глаза вверх.
– Ну что вы, это же Шумахер!
– Кто Шумахер? – Я недоумённо уставился на белобрысого, а в хмельной голове промелькнули воспоминания о гонках «Формулы-1».
– Александр, вы не поняли. Эти стихи написал Пётр Васильевич Шумахер – известный поэт, долгое время проживавший в Сибири.
– За поэзию сослали?
Мария Львовна захлопала глазами, а затем удивлённо ответила:
– Никто его не ссылал! Пётр Васильевич – уважаемый человек, работал он в Сибири.
– Да, вообще-то, в Сибирь многих уважаемых людей ссыл…
Видя возмущённый взгляд собеседницы, я вовремя заткнулся. Вот теперь совсем ничего не понимаю! Это ж явная антисоветчина… тьфу… антицаризмщина. Э-э… ну, в смысле вызов царскому режиму. И почему, спрашивается, здешний Шумахер до сих пор не на каторге? Да ещё и уважением пользуется у местной элиты, а стихи его с пафосом читает инфантильная молодёжь.
Пришлось мысленно почесать себе затылок. Неисповедимы пути твои, Господи, я явно не врубаюсь в некоторые реалии современной жизни. Прям хоть картину пиши – «Суров царизм на исходе лета». Ха, что-то тебя, Сашок, на лирику потянуло.
А белобрысый в этот момент вновь принялся распекать «загнивающее» самодержавие. У-у-у, блин! Нам только проблем со всякими Шумахерами не хватает. Вон с каким удовольствием его все слушают, даже губернаторша. А жандармы завтра не забудут у себя галочку поставить: мол, косметсалончик Софьи Марковны не так прост, как кажется, и приглядеться к нему стоит повнимательнее.
Никогда не считал себя ретроградом и поборником царизма, но допускать в своём доме революционные по своей сути высказывания в данный момент не считаю нужным. Этот белобрысый как пришёл, так и уйдёт, а нам потом расхлёбывай. Нет уж!
Так… самому вмешиваться нельзя – не поймут. Отправлю-ка я Машулю в лабораторию к Софе, пусть позовёт её. Думаю, наша старшая быстро разберётся с непонятными литературными встречами, нарисовавшимися в гостиной. У неё не забалуешь.
И вот тут после прихода Софы мою нежную, ранимую психику ожидало ещё одно потрясение. На предложение прекратить поскорее стихотворные рулады она тяжело вздохнула и… повела меня наверх, а когда мы уединились в её комнате, приступила к очередной лекции о нравах современного общества. Оказывается, я обделяю вниманием широкие массы местного дворянства и интеллигенции, иначе давно бы заметил некоторую рэволюционность в настроениях граждан.
