Лекси быстро кивнула:
– Я бы хотела изменить прошлое, но не могу.
– Это правда, не можешь.
– Атлас…
Он проигнорировал ее.
– Твой дядя пригласил меня на ужин в главную усадьбу, – сказал он. – Возможно, ты уже знаешь об этом.
– У него было такое намерение, да.
– Твой дядя считает, что, разделив со мной хлеб, он заставит меня забыть ужас последних лет. – Он видел, как ее карие глаза расширились от страха. – Но этого не будет.
– Я не думаю, что все произошедшее может так просто забыться.
– Чудесно. Тогда, вероятно, никто не удивится тому, что произойдет.
– Атлас. Пожалуйста. Никто не хотел причинять тебе боль. Поверь мне.
Это было очень страстно сказано. Атлас подумал, что она сама в это верит. Но он покачал головой:
– Позволь мне рассказать, во что я верю, Лек-си. Ты мало что понимала тогда и не ожидала такого поворота. И в какой-то степени я не виню тебя. Ты была еще ребенком. И из всех членов этой семьи Филиппа являлась самой искренней. И я подозреваю, она нравилась тебе.
Девушка резко втянула в себя воздух.
– Они моя семья. Они все мне нравятся.
Но Атлас так не думал, несмотря на то, что эти слова прозвучали убедительно.
Он усмехнулся:
– Можешь врать себе столько, сколько хочешь. Я не буду тебя останавливать. Но не надо врать мне.
– Ты вправе злиться на все семейство Ворс, даже ненавидеть их. Но это не значит, что я должна согласиться с тобой. Я не ненавижу их так, как ты.
Атлас расхохотался.
– Дело в том, Лекси, что твой дядя не подросток. Он точно знал, что делает. И ты должна спросить себя, почему он так страстно хотел сделать то, что сделал?
– Мой дядя всегда был добрым.
– По крайней мере, ты должна спросить себя, почему твой дядя, зная, что я не мог убить его дочь, притворился, что именно так и думает. – У нее перехватило дыхание, и он продолжил: – Твои кузены, и, я думаю, мы оба должны согласиться, в равной степени бесполезны, они поверят во что угодно и озабочены только деньгами.
Лекси сжала руки в кулаки и посмотрела на него в упор.
– Если ты так ненавидишь их, Атлас, то я не знаю, зачем ты здесь. Ты мог поехать в любую точку мира. Зачем возвращаться туда, где все причиняет тебе столько боли?
– Потому что я собираюсь отомстить, – жестко сказал Атлас. И он так же пристально посмотрел на нее.
– Уже было достаточно боли, – прошептала она.
– Ты будешь сегодня на ужине?
– Меня не приглашали.
– Я в курсе. И разве это не здорово, что, пока ты была им нужна в качестве свидетеля, они были счастливы тебя видеть, но сейчас им на тебя наплевать?
– Дело не в том, что они заинтересованы или нет. Во-первых, я не такая, как они. Я не заинтересована во владении усадьбой.
– Хотя из всех Ворсов ты единственная, кто на самом деле работает на эту самую усадьбу. Это не кажется тебе странным?
Она моргнула, и ему показалось, что он ударил в самое больное место.
– Что я делаю или не делаю, не имеет никакого значения. Здесь так устроено, и все нормально к этому относятся. Кроме тебя, по-видимому. И все же меня никто не просил присоединиться к ужину.
– Я приглашаю тебя, – сказал Атлас, наблюдая за ее реакцией. Но она вообще никак не отреагировала на его слова. – Я сказал твоему дяде, что хотел бы видеть за столом всю семью. И он не станет мне перечить. По крайней мере, не сейчас, когда папарацци следуют за мной, отчаянно желая записать каждое мое высказывание.
– Я не знаю, почему ты хочешь поужинать со мной.
