– А ты голый ходил за водой, да?
– Нет, конечно. Да и ты была в белье.
– Так и кто снял с меня его? – настаивала Алина, чувствуя, что он уже близок.
– Ладно, я! – сдался он, но тут, же решил оправдаться, – А кто бы, ни снял, когда такая красота рядом лежит! Богиня! – но замолчал, над ним нависла рука Алины, которая хотела влепить ему пощечину, или просто вмазать, так как после сжалась в кулак, но не сделала этого. Зажмурился, приготовился. Он мог легко перехватить ее руку, но не хотел этого делать. Он в любой момент может ее заломить и получить свое. Тогда не сделал и сейчас не станет. Какие эмоции выдает, блеск. Еще хочу. Злобно прорычала, и стала ходить из угла в угол со сжатыми кулаками.
– Сам, зачем разделся извращенец!
– Думал, начну тебя ласкать, и ты проснешься, но ты даже не шевелилась. Я не насилую трупы, мне ответная реакция нужна. Твоя реакция, – он сделал на этом особый акцент, – Ну, как-то так и уснули. Мне даже так все очень понравилось. А я, знаешь ли, с кем попало, не сплю. Не пойму, чего ты бесишься?
– Я в бешенстве, что до всего этого дошло! Ты видел, в каком я была состоянии и все – таки воспользовался этим! Ты лапал меня!
– Так не было же ничего! Я не брал тебя силой! Хотя мог.
– Я позорище, капец какое! А ты извращенец! – тычет в него пальцем.
– Да, какой позор?! Все было очень круто и прилично. Никто ничего не видел, и не узнает. От меня точно ни звука не будет. Я вообще не местный, уеду через два дня и все. Говорю же, не было ничего! Ваша честь не замарана. Успокойтесь.
То, что ничего не было, она поверила, не врет. Но это не успокоило, волнение не уходило. А может и правда, она себя просто накручивает? Выдохни и соберись с мыслями. Она громко выдохнула. С минуту стояла, замерев на месте. А что ведь и правда, никто ничего не узнает, то это даже хорошо, то все это не так уж и плохо. Хотя чье мнение ее волнует? Она одинока, проводит время, как хочет, и с кем хочет. Но от мысли, что он ее трогал мурашки бежали по коже, да еще и в интимных местах, волосы вставали дыбом. Как можно было это допустить? Да, пить меньше надо было. Сама виновата. Может память позже вернется, когда мозги на место встанут, и пройдет это чертово похмелье? Голова еще сильнее разболелась от напряжения. Надо домой быстрее. А там, в душ и спать. Глядишь все и наладиться! Он с интересом наблюдает за ней, ее мимика меняется. Угрызения совести или еще что-то? Она направилась к двери и сказала:
– Мне пора домой. Спасибо за все! Хотя не за что благодарить!
– Да, подожди ты! Я пока не могу ходить! – он показал двумя руками на ширинку, где явным бугром обозначалось его препятствие в ходьбе, – У меня от одних разговоров уже все стоит! Дай хоть минутку! Сядь.
Алина всплеснула руками, закатила глаза и обреченно плюхнулась на край кровати в ожидании, а щечки порозовели. Он так запросто об этом говорит, что сбивает с толку. Как будто они уже сто лет как любовники. И она должна понимать его неудобства. Вздыхает. Но такая откровенность обезоруживает ее. Черт! Ей даже нечего сказать!
Она послушалась, как неожиданно, он рассчитывал на фак от нее, или хлопок дверью. Это было прямо и пошло, но сработало. Черт! А шанс то есть!
– Там холодно, накинь мою дубленку. Да и в туфлях по снегу явно не потопаешь. Я отнесу тебя до машины. Подай ключи, пожалуйста. Они в левом кармане дубленки, я пока поставлю машину на прогрев салона и сиденьев, – попросил он так, словно он делает это каждый день.
