Сделка обреченных - страница 11

– Пытались ли вы найти моего деда после войны?

– Пытался. – Ашинзон тяжело вздохнул, и Лиза поняла, что старик устал. – Поиск Жана – единственное, к чему я относился серьезно в этой жизни. Я хотел его найти, причем непременно хотел это сделать сам. За все то, что Жан сделал для меня. Именно поэтому я не успел рассказать все это вашему отцу. Но нацисты, судя по всему, уничтожили все данные о той встрече. Во всяком случае, в германских архивах мы не нашли ничего, что было бы связано с именем Жана Вальдмана.

Лиза подняла глаза на Ашинзона. Он шумно выдыхал воздух, и на его верхней губе поблескивали капельки пота.

– Вам надо отдохнуть, – сказала Лиза.

– Конечно, – кивнул старик. – Я отдохну. Только покажу вам несколько фотографий.

Он приоткрыл ящичек стола и быстрым движением извлек из него два пожелтевших кусочка картона. Лиза бережно взяла в руки один из них. В центре снимка стоял дед в светлом сюртуке, опираясь на трость. Но он не улыбался. Строго смотрел перед собой. А за его спиной застыл железнодорожный вагон с цифрой «12» на табличке около двери. У вагона Лиза разглядела человека в форме проводника, каких-то людей с чемоданами в руках…

– Это тот самый вагон? – спросила она.

Ашинзон кивнул.

– Этот снимок я сделал на вокзале. За минуту до того, как Жан поднялся в вагон. Агентство требовало полного отчета об операции.

Старик протянул ей вторую фотографию.

– А это ваш дед смотрит на меня из окна своего купе.

Лиза всматривалась в глаза, смотревшие прямо на нее, и вдруг ощутила какую-то странную привязанность к этому человеку. «Родственные чувства, – удивилась она. – Неужели они действительно заставляют нас ощущать нечто особенное к людям, которых мы никогда не видели и не знали?»

– Я могу взять эти фотографии?

– Конечно. – Старик прикрыл глаза. – Они ваши, Лиза. А теперь я действительно хотел бы отдохнуть. Моя машина и водитель в вашем распоряжении. Побродите по Иерусалиму, поезжайте в Тель-Авив. Ваш отец очень любил этот город. Рахель поможет вам составить план экскурсий.

Лиза взглянула на Авраама.

– Может быть, вызвать врача?

– Не беспокойтесь, Лиза. – Старик открыл глаза. – Врач мне не поможет. Просто попросите Рахель зайти. Мне действительно нужен отдых.

Лиза поднялась с кресла и, не выпуская из рук драгоценные фотографии, пошла к двери, стараясь почему-то ступать как можно тише.

На площади перед аэропортом имени Шарля де Голля Андрей Соколов сел в такси и назвал адрес отеля Roi de Sicile. Этот отель порекомендовали ему сослуживцы, охарактеризовав его как «очень приличный и совсем недорогой».

Немолодой водитель с худым аристократическим лицом в виде вытянутого овала и никак не сочетавшимися с ним пышными усами коротко кивнул и тронул свой «Рено» с места. Андрей смотрел в окно на пассажиров, катящих в разных направлениях свои чемоданы, и чувствовал, что эта картинка суеты и бешеного ритма совсем не угнетает, а только радует его. «Ах, где ты, где ты, где ты, мечта моя, Париж?! Поэтами воспетый от погребов до крыш», – промурлыкал Андрей слова известной песенки Д`Артаньяна из американской версии фильма о мушкетерах и усмехнулся. Известно, где Париж. Вон он, здесь, вокруг. И он приехал сюда не просто так, а по делам. Эта мысль почему-то была особенно приятна.

В последний раз он был в Париже всего неделю назад. Тогда в качестве преуспевающего бизнесмена Андрей занимал люкс в Hotel Ritz и делал все, что должен делать в Париже россиянин, не ограниченный в средствах: покупал золотые безделушки и шелковые галстуки, волочился за юными танцовщицами и просиживал все вечера в ресторанах с партнерами по бизнесу. Именно там, в ресторане Lido, когда подали устриц, ему и пришла в голову эта мысль: зачем? Зачем все это? Все эти отвратительные безвкусные устрицы, все эти безделушки, равнодушные, умело имитирующие страсть танцовщицы, рестораны, вечные разговоры о достигнутых успехах, единственная цель которых понежить свое требующее постоянного внимания эго. Он пытался отмахнуться от мысли, как от вредной и несущественной, но мысль возвращалась вновь и вновь, добавляя все новые и новые «зачем». Все это его почему-то так расстроило, что Андрей выбрался из-за стола и заявил, что «ему пора». Коллеги зашумели, в бокалы хлынула ледяная водка, но Андрей остался тверд, откланялся и вышел, провожаемый уважительным взглядом белобородого швейцара, получившего привычные пятьдесят евро «на чай».