Сделка по любви - страница 4

Я взял пару джинсов и футболку и захлопнул дверцу шкафа. Все еще чувствуя ее взгляд, сверлящий меня между лопаток, пошел на кухню, которая составляла единое пространство с гостиной.

Переступив через кучу грязной одежды, вывалившейся из корзины для белья, а потом еще и через швабру, я едва не наткнулся на угол шкафчика, который служил и кладовкой, и местом для электросчетчиков.

За окном уныло простирались окраины Милана с рядами однотипных многоэтажек. Казнить бы того ландшафтного дизайнера, которого осенило, что идеальным решением эстетической проблемы будет посадить крест-накрест по четыре деревца на безжизненных участках земли с пучками сухой травы, торчащими тут и там.

Мне нужна доза кофеина. Много, много кофеина. Я вытащил два счета за коммунальные услуги из-под микроволновки и включил кофеварку. Сумма в правом нижнем углу первой квитанции чуть не вызвала у меня преждевременный сердечный приступ. Выругавшись, я скомкал конверт и бросил его в раковину. В яблочко.

– Открою тебе страшную тайну: у нас есть мусорное ведро, и его использование не сопряжено с риском внезапной и мучительной смерти, – объявил голос позади меня.

Все еще в одних боксерах, я обернулся и увидел, что Матильда уже полностью одета. Растрепанная, в брюках и футболке, знававшей лучшие времена, она подошла к кухонному столу. Мебель семидесятых годов уже была здесь, когда мы въехали. А вот нестираемые пятна от кружек на столешнице добавили мы. Они придавали квартире тот легкий флер небрежности, которого не хватало, чтобы окончательно превратить ее в помойку.

– Эта раковина – просто мерзость. – Привстав на цыпочки, она потянулась к верхнему шкафчику за пачкой печенья. – Разве не ты должен был помыть ее вчера вечером?

– Вчера вечером до или после того, как мы расстались?

Бум.

– Вчера вечером… Арон! Ты что, переставил печенье так, что я теперь не могу его достать?

Я это сделал?

Подавив улыбку, я скрестил руки на груди. Такое положение придавало бицепсам более внушительную форму. Я знал, что она смотрит на них. А еще знал, что, стоя вот так, почти голым, на расстоянии вытянутой руки, больше не произвожу на нее того впечатления, что раньше. И меня это невыносимо бесило.

– Тебе ничто не мешает в любой момент вернуться к завтракам из мучного и сарказма.

– Поздравляю! Ты только что регрессировал на пятнадцать лет назад. Подростковый возраст тебе идеально подходит. – Она показала на мои руки и обнаженный живот. – Можешь одеться, пожалуйста?

Раньше ты бы не попросила меня об этом. Ты бы обвила мою шею руками и подарила восхитительный поцелуй, который привел бы к тому, что наше расписание неизбежно съехало бы на пару часов.

Я взял со спинки стула футболку и надел ее. Для этого особенного дня – первого дня в статусе одинокого мужчины, живущего под одной крышей со своей бывшей девушкой, – я выбрал самую подходящую футболку: в центре моей груди теперь красовалась надпись «Игра окончена».

– Так лучше?

– Ты неисправим, – вздохнула она, закатив глаза. – Как ребенок. – Еще один вздох. – Как же я рада, что между нами все кончено.

Я раздраженно поджал губы:

– Я тоже.

– Ну и прекрасно!

Она взяла стул, подтащила его к шкафчику, забралась на него и потянулась за пачкой печенья, будь оно неладно. Когда она села по другую сторону стола, бросая гневные взгляды на кофе, который я приготовил только для себя, я понял, что следующие несколько дней в этой квартире будут похожи на отпуск в аду.