Сделка с Демоном, или Хвостатая проблема - страница 2

- Нет, не совсем. – Вздохнула и объяснила полнее: - Я ведьма. Члены нашего ковена могут менять облик. Ну, то есть, раньше я могла это делать, а теперь уже нет…

Усилием воли я попыталась выпустить хотя бы коготки, безуспешно представила в волосах пушистые ушки. Я словно барахталась в паутине, спеленавшей глупую бабочку. А паук уже спешил к жертве, предвкушая пир.

Мой род существовал за счет двойственной природы: все ведьмы в нашем роду оборачивались животными с младенчества, в этом была наша сила.

Способности напрямую зависели от свойств зверя. Хищники наделяли хозяйку когтями и клыками, змеи – гипнозом, птицы – крыльями.

Во время превращения обновлялись все клетки тела, поэтому женщины ковена сохраняли молодость и красоту на протяжении сотен лет.

Если я утрачу свою сверхъестественную часть, что мне останется? Я уже чувствовала, как слабею.

Усталость накапливалась быстрее, сердце не выдерживало напряжения. Глаза больше не видели в темноте, руки и ноги превратились в бесполезные отростки, неспособные энергично работать даже несколько часов.

Будущее представлялось пустым и безнадежным. Я становилась смертной.

Сестры не смогут мне помочь, слишком маленькие. Бабушке я не рассказывала о своей проблеме из-за болезни сердца.

Совет в помощи отказал: я была слишком никчемна, чтобы тратить на меня время. Посредственная ведьма, не имеющая ценных способностей. Где-нибудь десятитысячная в их учетном списке сверхъестественных существ, за которыми ведется контроль.

Ну и что, если я теряю силы? Ну, стану обычным человеком. Кого это волнует вообще? Не я первая, не я последняя.

Меня отлучат от всех магических дел и накачают какой-нибудь фигней для стирания памяти, чтоб лишнего не болтала. Посадят в машину и выбросят в отдаленном городке, где никто меня не знает.

Мне останется лишь доживать среди смертных отмеренный им короткий срок. Буду снимать потрепанную хрущёвку и каждое утро подсчитывать в зеркале новые морщины. Ходить на унылую работу и гадать, что за тайны скрываются в моем прошлом, и почему ни один родственник не заявил о моей пропаже.

Сестер разделят и пристроят в чужие ковены. Я не могла этого допустить. Не сейчас, когда бабушка могла вот-вот отойти в иной мир, а мамаша-вертихвостка прохлаждалась неизвестно где, бросив нас с девочками в раннем возрасте.

На мои плечи резко легла ответственность как старшей в семье, и я ощущала себя задыхающейся рыбкой, выброшенной на берег.

- Мои способности исчезают. И если ничего не предпринять, я вскоре стану обычным человеком.

Откинувшись в кресле, мужчина оценивающе прищурился. Одна рука расслабленно легла на кожаный подлокотник, пальцы второй задумчиво потирали подбородок.

И почему же я ощущаю себя пташкой в захлопнувшейся ловушке?

Викто́р так заинтересованно теперь на меня смотрел, будто бы цена моего спасения возрастала с каждой секундой, и я ни в жизнь не смогу с ним расплатиться.

- Ты можешь превратиться в кого угодно? – снова уточнил Азавель.

- Раньше могла, - протяжно вздохнула я, признаваясь в том, о чем обычно нельзя говорить никому. – Но по достижении совершеннолетия девочки выбирают одно животное на всю жизнь.

- И?.. – нетерпеливо и жестко процедил Виктор, которому надоело ждать прямого ответа. – В какое именно животное превращаешься ты?

В ответ я густо-густо покраснела, будто признавалась в чем-то ужасно постыдном. Для меня оно так и было.