– А потом, не прошло и полугода, к ней вернулся, – холодно улыбнувшись, заключила Вероника, по-прежнему не глядя на него.
Очевидно, она старалась его разозлить – и он, пожалуй, это заслужил, ибо старался разозлить ее. Раздражало то, что ее попытка удалась.
– Я к ней не возвращался, – не повышая голоса, возразил Себастьян.
Вероника вскинула бровь, по-прежнему не отрываясь от журнала, который поднесла к самому лицу, словно старалась отгородиться от него.
– Значит, ты не солгал мне, когда сказал, что поедешь в клуб? И вместо клуба не отправился к ней?
Себастьян мысленно выругался.
– Да, я действительно поехал к ней, но… – Тут он осекся, ущипнул себя за переносицу, а затем изобразил улыбку. – Может быть, выберем для беседы более плодотворную тему?
Теперь она наконец отложила треклятый журнал и устремила взгляд на мужа.
– Плодотворную? – ее голос сочился скепсисом. – Например?
– Предлагаю обсудить основные условия нашего… соглашения, – предложил Себастьян, откинувшись на спинку сиденья и скрестив руки на груди.
Она вскинула брови.
– Соглашения? Ты это так называешь?
– Ты можешь в любой момент передумать, – усмехнулся Себастьян. – Просто скажи. Я довезу тебя до Уитмора, разверну экипаж и уеду. Кроме того, почему выгоду из этой ситуации должна извлекать только ты?
– Возможно потому, что ты все-таки джентльмен?
Он удивленно взглянул на нее:
– Правда? А мне казалось, что я бессовестный обманщик!
Разумеется, он пытался всего лишь ее разозлить, не более. Даже если Вероника откажется от второй части их соглашения, он ее не бросит. Ее дед всегда был добр к Себастьяну: благодаря ему и другим Уитморлендам мальчик знал семейное тепло, в котором ему отказывала родная мать. Невыносимо было думать, что старик умирает. Если по правде, Себастьян и сам хотел его увидеть – скучал и по нему, и по другим Уитморам. За долгие годы эта семья стала для него родной.
Вероника вздернула аккуратный носик и прищурила карие глаза:
– Да, ты обманщик, совершенно бессовестный, и сейчас это только подтверждаешь.
На этот раз закатил глаза он:
– Как же легко, наверное, жить в твоем черно-белом мире, где нет ни вопросов, ни сомнений!
Она хлопнула ладонью, потом забарабанила пальцами по журналу, сердито глядя на Себастьяна.
– На что ты намекаешь, хотела бы я знать?
Он скрестил руки на груди.
– Ты меня осудила и приговорила за преступление, которого я не совершал.
Она наклонилась к нему, темные глаза полыхнули яростью.
– Даже не пытайся заставить меня сомневаться в собственном рассудке! Ты сам признался, помнишь?
Он сжал кулаки и стиснул челюсти.
– Признался в том, что солгал тебе, но в измене – нет.
Она смерила его сердитым взглядом.
– Опять эта игра словами! «Я не обманывал, я всего лишь солгал» – очаровательно! Ладно, неважно. Ты прав: давай сменим тему. Что за условия ты хочешь обговорить?
Себастьян глубоко вздохнул, стараясь унять досаду. Жене по-прежнему удается в два счета лишить его самообладания: причем во многих смыслах сразу, – но споры с ней в самом деле ни к чему не приведут.
– Для начала, думаю, нам стоит определить количество условий.
Она взглянула на него с подозрением, но кивнула.
– Звучит разумно. Например… каждый предлагает три?
Он тоже кивнул и натянуто улыбнулся.
– Отлично. Дамы вперед.
Несколько секунд Вероника задумчиво барабанила пальцами по журналу, затем пришла к какому-то решению, и взгляд ее вспыхнул удовлетворением.
