За окном было также пасмурно, но это меня уже не беспокоило – тоже мне, нашел повод для депрессии!
Одно только я не мог понять… Почему Он пришел мне на помощь? Ну ладно, был бы я праведником… Но я же подонок! Перед моим мысленным взором возникла его добрая, всепонимающая, мудрая улыбка. Неисповедимы пути Господни…
Я расплатился за кофе и шоколад и вышел на улицу. По всему тротуару лежала размазаная каша из мокрого грязного снега, который не успевали убирать. Я вгляделся, пытаясь увидеть следы своего недавнего собеседника, но различить их в общей массе не представлялось возможным. Я даже не был уверен, оставлял он следы, или нет… Но одно я знал точно – Он есть. И еще – то, что он идет по городу, вот так, в толпе, неприметно, едет в метро или входит в чей-то дом или офис – к тому, кто больше всех сейчас нуждается в его помощи. Он здесь. Рядом с нами. В нашем городе. Се, Человек…
Облака сегодня были особенно красивы. Изысканный узор тончайшего белоснежного кружева не шел ни в какое сравнение с тем тяжелым грязно-серым полотном, которое небрежно бросили на небо и, видимо, забыли убрать – так оно и висело всю прошлую неделю… Висело, набухая все больше и больше, проливая на землю тяжелые грустные капли… Не иначе как уборщица ушла на выходной, а тряпку швырнула, где попало… Или вообще уволилась. Или ее уволили. Да и правильно – нечего таких распустёх держать. Вот из-за подобной безалаберности потоп и случился, не иначе… Зато сменщица ее – совсем другое дело. Старательная, аккуратная, вон какую красоту повесила, постаралась… Может, потому что новенькая? Да нет, вряд ли – узор мастерски выполнен, опытная рука чувствуется. Видать, по призванию работу себе нашла. Это хорошо. Те, кто создают облака, должны работать с удовольствием, потому как если не они, то кто?
«Ну, милый друг, у тебя и размышления!» – до боли знакомый голос невесело усмехается.
Ну вот, гляди ж ты, размышления мои ему не угодили. Какие есть…
«Ну, ты еще и разобидься тут!» – возмущается голос.
– Где?
«В смысле?»
– Где «тут»?
Он недовольно фыркает. А я развиваю мысль – интересно, значит, тут обижаться нельзя, а где тогда можно?
«Слушай, умник, хорош к словам цепляться!»
Ну вот, кажется, я его разозлил.
«Нет», – возражает.
– Только не говори, что ты никогда не злишься.
«Ну почему никогда? – хмыкает. – Бывает… Но для этого нужен очень серьезный повод».
– А я – не повод?
«Нет».
– Хм… Жаль… – чувствую себя и впрямь немного обиженным. – А без повода не умеешь?
«Нет».
– Научить?
Вздыхает.
«Когда ж ты успокоишься?» – в его голосе звучит усталое сожаление.
– А надо?
Молчит. Злится, наверное, все-таки, хоть и не сознается. Ну и пусть. Зато думать не будет мешать, а то ишь какой привередливый – то мысли у меня не те, то говорю не то, не так сидишь, не так свистишь, низко летаешь…
Да уж…
Тут он прав, как ни крути. Летаю я и вправду, не очень… И только в одном направлении…
«Ты чего на крышу-то залез?» – мне чудится, или в его голосе действительно проскользнули беспокойные нотки?
– Не залез, а пришел, – почему-то спорю, по привычке, наверное. – На облака посмотреть.
«Из окна не видно?»
– Не-а…
Опять вздыхает. А меня это начинает веселить.
«Ты смотри только, без глупостей», – предостерегает.
– Это как?
Его молчание становится таким напряженным, что я не выдерживаю и прихожу ему на помощь.
– Не переживай, с крыши прыгать не буду, если тебя это, конечно, волнует.
