– Они похожи.
– Там один и тот же персонаж?
– Да.
– Но локации разные?
– Да.
– Он пытается тебя убить?
– Д… Я не знаю. Мне иногда кажется, что не убить, а помучить. Он как будто понимает, что я ужасно его боюсь, и ему это нравится.
«Надо же».
– Хм. И ты не понимаешь во сне, что это нереально?
Девушка повременила с ответом, а затем неуверенно продолжила:
– Иногда вроде осознаю, что это сон, но в большинстве случаев – нет. Это никак не влияет. Я всё равно боюсь.
– Понятно, понятно, – заключил Рома. Ему стало жаль девушку. По её виду было очевидно, насколько тяжело она переживает.
– Ладно, я не буду больше тебя мучить. Одна ночь – и мы всё уладим.
– Мы очень на это надеемся, – вставила Вера. – Вы наша последняя надежда.
Рома улыбнулся самой милой улыбкой, на какую был способен.
– Итак, процесс будет происходить следующим образом. Мы с Алисой ложимся спать, я привязываю её руку к своей. Для того чтобы проникнуть в её сон, мне нужен телесный контакт. Не волнуйтесь, это обычная процедура.
Все три женщины обеспокоенно переглянулись. Впервые в разговор вмешалась Надя:
– И как вы это делаете? То есть вы ложитесь с мыслями о том, что нужно проникнуть в чужой кошмар?
Рома рассмеялся. Такого ему ещё не говорили.
– Нет, что вы! Это происходит неосознанно. Если человек видит сон, не обязательно кошмар, а я касаюсь его тела любой своей частью, я оказываюсь в его сне.
– А если сон не снится? – Надя никак не могла угомониться.
– В большинстве случаев они снятся всегда, даже если наутро человек ничего не помнит. По крайней мере, так полагают учёные, которые занимаются изучением этого вопроса. Однако случаи, когда сна не было, у меня тоже бывали, приходилось повторять сеанс. Но это большая редкость. Всего-то пару раз такое припоминаю.
Вновь возникла пауза. Каждая обдумывала услышанное. Затем Алиса спросила:
– А вы будете видеть всё, что вижу я?
– Да. – Понимая её замешательство, он поспешил её успокоить: – Не волнуйся ты так, мне абсолютно всё равно, что я там вижу. За годы в этом деле я такого насмотрелся, что вам и представить сложно. К тому же для меня это врачебная тайна. Я никому не рассказываю про то, что вижу во снах своих… пациентов.
– И как это работает? То есть что конкретно вы делаете после того, как оказываетесь там?
Рома хмыкнул.
– Всё просто. Оказавшись во сне, я начинаю любоваться местными пейзажами. Я совершенно отчётливо осознаю, что нахожусь во сне, причём в чужом. Затем слежу за его главным героем, в данном случае за тобой, узнаю, что тебя больше всего там пугает, и исправляю это.
– Исправляете?
– Да. Я могу менять во сне почти всё, что захочу. Когда пойму, чего ты конкретно боишься или кого, я заменю это на что-то более благоприятное.
– На что именно?
– А вот это секрет, – он взглянул Алисе в глаза. У неё было приятное лицо, схожее с материнским. По сравнению с их первой встречей щёки девушки выглядели уже не такими пухлыми, а естественной формы губы казались краше, чем тем вечером. Волосы она аккуратно заплела. Её лебединая тонкая шея и стать вызывали ассоциации с благородством и красотой этих птиц.
Вера допила кофе и громко поставила кружку на блюдце.
«Уж не заметила ли она, что я чересчур много глазею на её дочь?»
– Роман, а у вас никогда не было каких-то последствий после этих ваших сеансов?
– Для кого? – удивился он.
– Ну для клиентов. Пациентов. Не знаю, как сказать. Да и для вас тоже.
