– Сладкое! – с восхищением поделилась Эдени. Глаза её округлились – и даже горели. Но не тем огнём, который бы хотел видеть репрессор Флэй.
Было бы, с чем сравнивать. Вряд ли она пробовала леденцовый тростниковый сахар.
– В нектар добавляют вино, апельсиновые корки, ещё мёд, – открыл ей правду Альдред. – В основном, липовый.
– Так вкусно… Только зачем? – размышляла вслух магичка.
Репрессор погонял воздух во рту и сказал:
– Я всех тонкостей не знаю. Знаю только, что сладкое очень бодрит. Мгновенно. И даже поднимает настроение. К тому же, мёд маскирует горечь трав, которые и составляют основу нектара. А ещё зелье так сохраняется дольше.
– Вот как… Любопытно. Мы варенье так закатываем в деревне, – болтала крестьянка в попытке разрядить обстановку. В первую очередь, для себя. Она продолжала пить. – Целый год может простоять на антресоли – и хоть бы хны.
– Понимаю, – протянул инквизитор, лукаво улыбаясь.
«С мёдом я не соврал. А вот трав там никаких нету. Об остальных ингредиентах ей вообще необязательно знать. Сблюёт ещё», – с омерзением рассуждал про себя Альдред.
Он покосил глаза на остальных инквизиторов, которые оценивали его работу.
– Мне нравится, – отозвалась Эдени, довольная, как дитя, получившее заветную конфетку. Положила опустевший пузырёк рядом с собой, как только вкрутила обратно пробку. – Что дальше?
– Ну и как ощущения?
Крестьянка лишь рассмеялась. Она заметно повеселела. Только вот смех её казался донельзя вымученным. Из волшебницы как будто вытягивали его.
Скрывать истинный настрой не умела – хоть тресни.
«Ты только посмотри, как приободрилась. Тогда начнём», – подытожил репрессор.
– По твоим жилам течёт эфир. Постарайся сконцентрировать энергию в своих пальцах… и голове, – заговорил он. – Добейся безмятежности. Постарайся вызвать у себя сон наяву. Для начала.
В этом и заключается основа. Эфир – ничто, пока не преобразуется в Материю. Лишь тогда он приобретает ценность.
– Это как? – Эдени округлила глаза.
– Чего не знаю, того не знаю. – Альдред беспечно пожал плечами, нагло улыбаясь. – Ты же сновидец, а не я… Я лишь даю советы.
Волшебница вздохнула горько.
– Попробуем…
Её потуги могли затянуться. Говорят, один такой неудачник просидел целый день в попытках раскрыть потенциал. Он и язычка пламени материализовать не сумел, зато седалище надорвал, пока пыжился. Оставалось надеяться, что Эдени не подведёт.
Альдред отошёл и достал из кармана дарёные часы на цепочке. Он призадумался:
«Подыхаю с голоду. Интересно, останется обед, когда закончим, или пехтура опять всё сметёт?..»
Награда стоила ожиданий. К девятнадцати годам Альдред уже добился немалого успеха в отделе кураторов. И сейчас он взбирался по иерархической лестнице.
Отчасти – потому что хотел сам. Но в целом, за неимением выбора. Его толкали вперёд, и сопротивляться импульсу было, как минимум, неразумно. Детали, препоны – всё это вторично.
Время показало, что у него есть необходимые таланты для освоения новой ступени. Работа с крестьянкой должна была доказать комиссии, что он достоин перейти от тупикового сана репрессора в кураторы-практики. Так повысится его статус в глазах скептиков. Что более важно, парнишку перестанут опекать и контролировать.
А это в его случае ценнее всего прочего!
Комиссия оставалась довольна его мягким подходом к Эдени. Хотя по их каменным лицам и не скажешь. Наставница тоже присутствовала. Когда они с Альдредом переглянулись, она кивнула ему, давая понять: всё в порядке, продолжай.
