– Когда где. Летом на базе, зимой снимаю комнату в общежитии.
– А сейчас?
– Сейчас у друга, он живет недалеко отсюда.
– Понятно. Бежать мне некуда, – констатировала я и, нарочито печально вздохнув, попыталась отстраниться, но Эрик уверенно удержал.
– Лера, если встанет вопрос о жилье, ты даже не сомневайся, я все сделаю как надо.
– Успокойся. – Усмехнувшись, я похлопала его по плечам. – Это так, в качестве бреда.
– А я серьезно! – снова притягивая к себе, горячо произнес он.
Конечно, его рвение подкупало, но не настолько, чтобы окончательно потерять голову.
– Но ты ведь совсем не знаешь меня.
– Согласен. – Он вдруг улыбнулся, словно бы сказала что-то забавное. – Тогда вернемся к этому разговору чуть позже.
Интересно, насколько позже? Лет на пять! Или десять? Именно такой срок определила для меня мама! От картинки, что мы с Эриком так и будем встречаться украдкой возле подъезда, мне стало не по себе. Нет, определенно пора выбираться из-под ее ига!
Наверное, именно эти мысли придали мне решимости. Забежав домой, как и вчера, за минуту до прихода родителей, я быстро переоделась в домашнее, дождалась, когда папа уйдет в душ, мне не хотелось привлекать его в качестве щита, и отправилась в зал.
Мама полулежала на диване, вытянув ноги и закрыв глаза. Ее бледное лицо выглядело строгим, но спокойным. Она вынула шпильки из волос, и теперь они струились по плечам мягкими темными волнами. Иногда я завидовала ей, потому как мне достались отцовские жиденькие три волосинки. Русые, непослушные…
– Мам, нас с девочками позвали отдыхать на спортивную базу в эти выходные.
– Ты хочешь поехать с этим мотоциклистом? – Ее ресницы дрогнули, приоткрывая два острых серых буравчика.
– Его зовут Эрик. С ним и девочками.
– Нет. – Она снова закрыла глаза.
– Почему?! – возмущенно выдохнула я, чувствуя, как негодование перевешивают чашу страха.
– Потому что на отдыхе такого рода вечно что-то происходит. Люди напиваются, тонут, дерутся. Девушек насилуют.
И тут меня словно прорвало:
– Мама, ты сама-то слышишь, что говоришь? – закричала я. – По-твоему выходит, мои друзья – сплошь алкоголики, хулиганы и насильники?
– Нет. Я не говорила… – пошла она на попятную.
– Но подумала! Мама, сколько можно? Мне уже шестнадцать, а я нигде не была, и все из-за твоих предрассудков. Ты хочешь, чтобы я всю жизнь дома просидела?
– Я переживаю за тебя! – Ее голос снова окреп. – Вот когда у тебя будут свои дети, ты поймешь меня.
– Это невыносимо! Как у меня появятся дети, если ты даже дружить мне не даешь?
– Тебе еще рано думать об этом.
– Рано?! А ты сама-то во сколько замуж вышла?
– Валерия! – Она все же повысила голос. – Я не хочу, чтобы ты повторяла мои ошибки!
У меня даже воздух застрял в горле от ее слов:
– Это я твоя ошибка, да?
– Я не это хотела сказать.
Она замолчала. Я продолжала смотреть на нее с твердым намерением стоять до конца:
– Клянусь! Если ты не изменишь своего отношения ко мне, я уйду из дома!
– И куда ты пойдешь? – В ее голосе послышались снисходительные нотки. Мол, можешь куражиться сколько угодно, но это всего лишь слова.
– На вокзал! – выпалила я. – Буду спать на полу и торговать своим телом. И буду делать все, что ты мне запрещала!
– Это шантаж? – Мама внимательно посмотрела на меня. Она уже поняла, куда могу сбежать. Я не отвела взгляда. Наоборот, придала ему твердости.
– Называй как хочешь, но я требую свободы!
