– Куда она понесла нашу крошку? – спросила растерянно она у мужа.
Тут ей он и объяснил, что на этом её супружеская миссия закончена и что новорождённая дочка Полати является частицей Греции. От услышанного известия, у Анюты поплыло перед глазами, и она упала в обморок. Очнулась она в незнакомой душной комнате, где летало много мух. Перед ней сидела Зинаида, и вытирала пот с её лица.
– Прости нас дорогая Анюта? – взмолилась Зинаида, когда увидала открытые глаза своей подруги.
– Зина скажи ему, чтобы он мне принёс мою дочку, – заплакала Анюта.
– Пойми подруга, назад вернуть уже ничего нельзя. Прими всё случившееся за реальность и без излишних истерических слёз с ясным сознанием перенеси потерю девочки.
– Нет, я её не потеряла, – в истерике забилась Анюта, – я в Советское посольство пойду. Я всё равно отберу у вас своего ребёнка.
– Опомнись Анюта, Союза давно нет, – есть только Россия с пьяным президентом и шаткой властью. Они палец о палец не ударят, чтобы помочь тебе. Ты жена гражданина Греции и они не будут вмешиваться в это дело. Через неделю у тебя кончается гостевая виза, и ты покинешь Грецию на корабле. Билет до Новороссийска тебе уже забронирован.
– Неправду ты говоришь Зина, – приподняла Анюта локтями своё исхудавшее тело, – Иван, поданный России.
– Был, – коротко бросила Зинаида.
– Как был? – оторопела от такой новости Анюта.
– Он окончательно порвал с Россией, даже туристом не желает туда ехать. Он хочет наукой заниматься, а не обу-чать бездарей в техникуме. У него много научных работ по изыскательной работе, которые никому в России сейчас не нужны. Наука там, в упадке, а когда её восстановят, то время много утечёт. А я являюсь соавтором всех его работ и мы здесь с ним должны развернуться в научном плане.
– И ты с Россией выходит, порвала? – спросила Анюта.
– Я нет, у меня двойное гражданство. У меня родственники по маминой линии в Калинине остались, а папины родственники в Геленджике живут. Я только по отцу гречанка. Кстати мои родители ещё живы и находятся в полном здравии. Они у меня больные геофизикой. Работают всю жизнь в проектном институте разведки океана, и покидать Геленджик не собираются. Как бы я не любила Ивана, слепо повторять его ошибки я не могу. Мне Россия ничего плохого не сделала, да и поступи я как он, тут – же буду, проклята своими родителями. Они у меня патриоты своей родины, как и я.
– Ты не патриот, ты преступница, – зарыдала Анюта, уткнувшись головой в подушку.
Зинаида вышла из комнаты и вернулась, когда Анюта успокоилась.
– Мы пятнадцать лет прожили с Иваном в любви и мире, – сказала Зинаида, – но ребёнка, как мы только не пытались, зачать не могли. И виной тому было моё подорвавшее здоровье. Ты же видишь у меня ненормальный вес, и поделать я ничего с собой не могу. Мне конечно можно было подлечиться, но я была увлечена своей работой. Лечение это длительное, а я каждый год всё откладывала его. А после того, как мне отняли одну почку, надежды быть мамой совсем рухнули. Ты должна нас понять, когда нет детей в таком возрасте, то счастливого будущего нам не видать. Вот мы с Иваном и решили обзавестись ребёнком таким методом. А лишний вес он обещал мне убрать в Израиле.
– Но ведь есть другие способы заиметь детей – дрожащим голосом проговорила Анюта, – есть интернаты сирот и различные дома малюток.
– Бросают детей плохие люди, из категории алкоголиков, наркоманов и преступников, – сказала Зина, – а гены лежат в хромосомах клеточного ядра, и передача наследственных признаков будет очевидной у этих несчастных сирот. Наука не врёт, и в какой бы семье приёмный ребёнок не воспитывался, генетика всё равно своё возьмёт. Ты сама это понимаешь, всё – таки институт с красным дипломом окончила.
