Седьмой круг - страница 5

– Что такое, милорд? Вы запыхались? – все еще веселясь, спросила Элизабет, голубые глаза ее сверкали от радостного возбуждения, румянец на щеках только подчёркивал живость ее красивого утончённого лица. Заметив, что отец не разделяет веселья своей дочери, девушка нахмурилась, и направила своего порядком измученного жеребца в сторону старого графа.

– Леди не выезжают на прогулку в мужском костюме и без сопровождения, не сидят на лошади без седла, и не покидают безопасные границы. Ты хочешь опозорить меня? Чем я заслужил такого сорванца? Если не уважаешь меня и свою мать, хотя бы пощади наши седины.

– Папа, я не одна, со мной гончие псы, – небрежно пожав плечами, возразила Элизабет, кивая в сторону резвившихся рядом собак.

– И, как видишь, здесь нет никакой опасности. Ни одной живой души. Это земля графа. Разве мой дядя может чем-то обидеть меня?

– Граф нет, но его люди? Разве в таком виде тебя могут принять за леди?

– О, папа! Я умею за себя постоять. – Элиза широко улыбнулась, достав из сапога длинный кинжал, – Никто бы не осмелился подойти.

– Глупая девчонка. Ты еще наивное дитя. Живешь, не зная бед, не выглядывая за пределы того маленького мирка, который мы тебе создали. Твой будущий муж увезет тебя в такие места, где твоя непредусмотрительность и глупость могут стоить жизни. Никаких больше прогулок в одиночестве. Мы возвращаемся домой. Твой будущий супруг пожаловал, – последнюю фразу Томас произнес с явным неудовольствием.

– Алекс здесь? – воскликнула Элизабет, чувствуя, как сердце бешено забилось, разливая по венам разгоряченную кровь. – Неужели? Я ждала его только через неделю.

– Явился, и весь в нетерпении прибрать к рукам твое приданное.

Развернув коня, граф направился в сторону дома. Элизабет охотно последовала за ним, едва сдерживая свой восторг. Ей хотелось пустить жеребца в галоп, хотелось воспарить, словно орлица, чтобы побыстрее увидеть жениха. И пусть отец не разделяет ее счастливого предвкушения, ему не понять восторг юного сердца, стремящегося в сладостные сети любви. Она слишком долго ждала разрешения на брак с Алексом Флетчером, бароном Ридсдейлом. Сначала он был беден, потом умер его отец, траур и набеги соседей, не позволяющие Алексу покинуть владения. Все это время отец напрасно пытался сосватать ее с "выгодными" кандидатами на ее руку, богатыми новыми дворянами. Элизабет была верна своему сердцу. А Томас слишком любил свою дочь, чтобы противостоять ей. Барон был не в меру сентиментален, и при дворе над ним частенько посмеивались. Говорили даже, что Дарси не на шутку зачитывался романами. Сама Элизабет за ним ничего подобного не замечала. В обществе не было принято слишком сильно любить своих детей, особенно дочерей, которые должны были беспрекословно подчиняться родителям, и следовать их воле. Отец Элизабет был редким исключением. Он очень сильно оберегал и баловал старшую дочь. На самом деле девушка знала, что его сердце смягчает ее сходство с матерью – Маргаритой Невилл, первой женой Томаса Дарси.

Элизабет не знала о матери ничего, кроме того, что рассказывал отец. Маргарита Невилл была родной сестрой Ральфа Невилла, графа Уэстморленда. Тайна отношений Маргариты Невилл и Томаса Дарси была покрыта мраком и позором. Отец никогда не говорил дочери всей правды и называл Марго своей первой женой, но досужие сплетники нашептали Элизабет, что на самом деле ее мать и отец не были женаты официально. Уэстморленд состоял в оппозиции с Перси и не дал разрешения на брак, а когда Томас и Маргарита бежали, отрекся от своей дочери. Томас Перси увез девушку в Нортумберленд, где они поселились в замке Прадхо. Маргарита была уже беременна. Почему отец так и не женился на ее матери, Элизабет не знала, но в глазах всего света она была всего лишь незаконнорожденной дочерью барона. Маргарита умерла при родах, а Лиз унаследовала ее фамилию Невилл. И спустя год печали и скорби Томас женился снова на Элеоноре Харботл, которая родила ему двух здоровых сыновей. Через два года после рождения второго сына Генри, Томас вывез все семейство из неспокойного Нортумберленда, то и дело подвергающегося набегам воинственной Шотландии и местных разбойников. Даже сильная армия охраняющая мощные стены замка не могла больше защищать семейство Перси от головорезов.