Совместная жизнь с Ниной начала портиться, они часто скандалили. Женщину не устраивало настойчивое желание сожителя отслеживать перипетии в судьбе дочери, раздражали денежные траты в её пользу. Жили они и без того скромно, а Нина хотела свадьбу – с настоящим платьем и медовым месяцем. За свои тридцать лет она побывала только в Китае – на соревнованиях со своими подопечными. И хотя все издержки были оплачены спонсорами, им приходилось проживать в самых дешёвых гостиницах и обходиться очень бюджетным питанием. В своих мечтах она грезила о путешествии в Венецию. Вопреки расхожему мнению, женщина была убеждена, что поездка именно в этот город гарантирует счастье и любовь навеки.
Николай терпеливо пытался объяснять возлюбленной, что у дочери тяжёлые времена, она ожидает ребёнка, не имея профессии и мужа, а помочь ей некому. Но Нина отказывалась понимать, почему немолодой отец вынужден содержать взрослую дочь. Пора бы той уже повзрослеть, а ему прекратить за ней следить.
Постепенно Николай всё чаще стал прикладываться к бутылке. Нина ругалась, кричала. Выяснилось, что она мастерски владеет нецензурной лексикой, о чём Николай раньше даже не догадывался.
Нинины планы, связанные с этим мужчиной, не состоялись. Она не возражала дружить с его дочерью, но девчонка оказалась на редкость непримиримой особой. На общего ребёнка Николай не соглашался. Пьяные загулы поначалу случались редко, по праздникам, но вскоре мужчина запил по-настоящему, невзирая на работу и Нину. Женщина ездила по кабакам, вытаскивая оттуда загулявшего супруга. Порой его доставляли какие-то непонятные субъекты, каждый месяц разные. Заносили в квартиру едва ли не бездыханного, и так он лежал у порога до тех пор, пока не протрезвеет и не переберётся на кровать. Нина накрывала его одеялом и подкладывала подушечку. Постепенно подушечка исчезла, одеяло сменилось пледом, занявшим своё место возле двери. Чувства прошли, мечта о семье растаяла, как абрис сопки в осеннем тумане…
***
Шурка скучала по отцу, жить одной оказалось несладко. В принципе, бытовых проблем не возникало: она сызмальства управлялась за хозяйку. С деньгами тоже был полный порядок: отец регулярно пополнял её счёт. Но не отпускала грусть-тоска… И только из природного упрямства она упорно избегала любых контактов с папой. Словно вычеркнула из своей жизни. А пустоту, образовавшуюся в душе, усиленно заполняла общением со студентами.
Прознав, что девушка проживает одна, молодёжь повадилась ходить к ней в гости. Иногда визитёров набивалось так много, что Шура не всех запоминала по именам. Вскоре разудалые гулянки ей надоели и постепенно сошли на нет.
Дольше всех рядом с ней продержался Алексей – он и стал первым Шуркиным мужчиной. Серьёзный, вечно хмурый парень и сам не понимал, чем его привлекла странная однокурсница. Наверное, именно своей инакостью: нежеланием подстраиваться под других, способностью подняться и выйти из аудитории с наскучившей лекции, принципиальной некоммуникабельностью. Алексей искренне удивлялся, зачем девушка пускает к себе разного рода сброд, с которым даже не пытается общаться. Пару раз он заставал картину маслом: ребята за её столом распивали вино, а Шурка, закрывшись в спальне, зубрила домашнюю работу. Удивительно, но почему она никогда никого не выгоняла?
Вскоре Алексей нашёл другую, более понятную для себя женщину и распрощался с пассией. Напоследок он посоветовал бывшей любовнице пустить к себе постояльцев на платной основе: нечего даром кормить однокурсников. Шурка так и поступила: находиться в квартире одной ей по- прежнему было тяжеловато. От очередного постояльца она и забеременела.
