Когда солнце коснулось горизонта, люди Шоны почти его настигли.
Лошади хрипели.
Ладно, была не была. Пора развернуться и бой дать. Не вечно же от ворогов бегать. Авось уцелеет.
Взобрался на сопку, пищаль вытащил. С вышины удобно стрелять.
Глянь, а за холмом кони ржут, верблюды груженные ревут, собаки носятся. Люди кричат. Туча народу кочует, пыль стелется по земле.
Заметили Ерофея. Несколько всадников отделились от колонны, помчались к нему.
Он решил, что хуже уже не будет. Погнал Каурку навстречу.
Оглянулся назад. Люди Шоны появились на пригорке. Постояли на месте. Почесали затылки плетьми. А потом развернули коней и скрылись из виду.
Ерофей почесал усталую Каурку между ушами. Не обманула, старушка. Что пророчила, все сбылось.
Всадники приблизились. Явно собирались выбить дух из непрошеного гостя.
Трое остались чуть позади, в руках дубины из березы. Немолодые уже, согбенные летами, седина в бородах.
Четвертый выехал вперед. Сразу видно, непростой человек. Средних лет. Плечистый, длиннорукий, в кольчуге и шлеме, на ногах наколенники. Тяжелый взгляд к земле пригибает. На поясе длинный прямой меч, к седлу круглый щит приторочен.
Осмотрел Ерофея, лошадей, аргамака с телом купца. Спросил:
– Кто ты? Зачем пожаловал?
Зело неприветливо.
– Кто я, мне самому вестимо, – ответил Ерофей. – Мимо проезжал. По своим делам.
– Ну и езжай дальше, – посоветовал незнакомец. – Только ответь сначала. Мне показалось или нет, что за тобой Шона гнался, да поразит Аллах его змеиное нутро?
А и здесь покойник успел насолить. До чего же паскудный был, однако.
– Нет больше Шоны, – ответил Ерофей буднично. – Порубил я его сегодня.
Желтые сощуренные глаза незнакомца удивленно распахнулись.
– Ты не лжешь, путник? Неужели это правда?
– А чего мне выдумывать? – удивился Ерофей. – Вот бердыш мой в его крови. Он наш караван взять хотел.
Незнакомец оглянулся на стариков. Те степенно кивнули. Тогда он склонил голову.
– Мы будем рады принять тебя гостем в нашем ауле. Извини за недобрые слова.
Ерофей махнул.
– Ладно, не берите в голову.
И поехал со всеми к кипящему стойбищу. Старики молча утрусили вперед. А он познакомился с бдительным защитником.
– Меня зовут Серке, сын Борибая. Я помогаю Абдикену, старейшине аула, перекочевать в другое место. А ты далеко с севера приехал, как я вижу?
– А я Ерофей Бурный из царства Московского. Охранял караван по дороге в Бухару.
– Значит, ты урусут, – заключил Серке. Глянул на тело купца. – А это кто, твой друг?
– Хозяин каравана. Негоже его было оставлять волкам на съедение. Хочу похоронить по-человечески.
– Ты поступил правильно, – одобрил Серке. – Как честный товарищ.
С аула набежали косматые собаки. Ерофей отвлекся, огрел самую назойливую плетью.
Вдруг Каурка пошатнулась. Глянул вниз, копыто застряло в норке суслика.
И тут на него напал Серке.
Просто взял, и прыгнул. Прямо со своего коня. Вцепился в горло, вывалил из седла.
Зело неудобно.
Повис горемычный московит вниз головой. Нога в стремени запуталась. Рядом псы лают, готовы вцепиться. Серке сверху навалился, душит.
Хорошо, сметливая Каурка помогла. Высвободилась из норки. Развернулась, прижалась к Сивке, придавила коварного овцевода. Захват сразу ослаб.
Ерофей ноги высвободил, рухнул наземь. Тут же вскочил, за секиру взялся.
Серке слез с Каурки, рассмеялся.
– Остынь, московит. Проверить тебя охота. Давай поборемся. Сможешь меня заломать, поверю, что ты Шону убил.
