Он оценивающе посмотрел на ближайшего. «Видно, бывший военный, – решил Чепрыгин, и сам удивился, что так решил. – Какой-то подтянутый, хоть и потрепанный. Походка, резкие жесты, отрывистые и короткие фразы, наверное, в прошлом приходилось командовать». Даже если это и так, тем не менее, судьба четырех пленников по-прежнему была непредсказуема.
Вот, наконец, впереди сквозь снегопад прорезалась разрушенная башня. Чепрыгин удивился, никаких замков, тем более одиноких высоток в этом месте не предполагалось. Но с приближением, развалины становилось все больше. Оставалось только ждать, когда они подойдут поближе, может быть удастся понять, что же это было за здание? Но и вблизи огромные руины ничего не напоминали.
Стража была сурова. Чуть ли не пинками, их отвели в какую-то темную комнату. Хорошо, что всех вместе. Было холодно, но не очень. Похоже, что недалеко был источник тепла.
– Дядя Леня, – сказал рыжий, – что с нами сделают?
– Съедят, – сказал, многозначительно вытаращив глаза, Володька.
– Не, не съедят. Те, что гнались за нами, точно съели бы, а эти другие, – ответил за дядю Леню Ромка.
– А зачем же тогда они нас забрали себе? Ведь мы им зачем-то нужны? – не унимался рыжий.
– Не знаю, Антон, – наконец, откликнулся Леонид Алексеевич.
Дверь открылась, в комнату вошел маленький круглый человечек. Он принес закопченный котелок, поставил на пол стопку железных мисок и четыре ложки, стал раскладывать по мискам какое-то варево. Справившись со своей задачей, он ушел, ничего не спросив, ничего не сказав.
Ребята разобрали миски, подали и дяде Лене. Все смотрели в тарелку с опаской, что это была за еда, не мог никто из них сказать, вместо привычных грибов, они увидели что-то незнакомое.
– Это каша! – воскликнул удивленный дядя Леня. – Да еще соленая! Вот так, диво! – И он с удовольствием начал уплетать свою порцию еды.
Ребята последовали его примеру. Они, конечно, когда-то пробовали кашу, и не только пробовали, но и конкретно питались ею, но это было настолько давно, что и вкус, и название этого блюда давным-давно стерлись из их памяти.
Каша была сварена из цельных зерен пшеницы на воде и, конечно, без масла. Но она все равно была божественна.
– Я бы целый котелок каши съел, – почти промурлыкал Антошка, – если бы дали, добавил он.
– Не дали бы, – Вова, как всегда, вытаращил глаза, – спасибо, что вообще накормили.
– А если бы дали, то все равно не съел бы, – заключил Ромка, облизывая ложку.
– Съел бы, точно.
– Нет. Не влезло бы.
– А ты знаешь, сколько в меня каши может влезть? – Антошка вскочил и встал перед другом.
– Я-то, как раз, знаю, а ты вот, похоже, не знаешь.
В спор вмешался Леонид Алексеевич:
– Довольно, ребята. Надо бы всем поспать, кто знает, что ждет нас завтра? Идите ко мне.
И подростки улеглись, облепив дядю Леню, чтобы было теплее.
– Дядь Лень, а почему у нас такой каши нет? – спросил, засыпая, Антон. – У них есть, а у нас нет.
– Здесь, наверное, был элеватор, это место, где раньше хранили зерно. Видимо, запасы остались. Может и цех мукомольный был. Может быть, даже, и хлеб выпекали, иначе, откуда у них соль до сих пор? – Дядя Леня все говорил и говорил, понимая, что ребята уже не слушают.
Уже почти задремавший Чепрыгин услышал за дверью шорох, дверь приоткрылась, и в образовавшейся щелке блеснули глаза. У дяди Лени сон, как рукой смахнуло, он старался не шевелиться, и чуть прикрыв глаза, прикидывался спящим.
