– Стелла ван Фольг, – мое тело трясло, словно в приступе эпилепсии, от сдерживаемых рыданий, слезы нескончаемым потоком текли из глаз, когда я с глупой иронией тихо прошептала: – Как тебе удалось одной речью задеть все мои болевые точки и использовать скрытые приемы, а? Так не честно. Ты просто не оставляешь мне выбора!
– Смешно! Я уговариваю кого-то принять подарок, а не наоборот... – прошептала довольная Стелла, вытирая слезы и натягивая улыбку. – Малышка, ты – моя единственная гордость в этой семье. Как ван Фольгам удалось не раздавить в тебе деньгами такую чуткую натуру? Ты ведь понимаешь, что, стоило бы тебе попросить, любой подарок в моем исполнении был бы у твоих ног. Любой. Только попроси!
– Знаю, бабуль. И благодарна тебе, что не наседаешь, а принимаешь меня такую, какая есть... – тихо прошептала я и тут же засмотрелась в глубокие глаза Стеллы, словно это было зеркало. Внезапно в памяти всплыли некие подробности ее подарка, и я решила уточнить: – Ты говорила «вы», когда рассказывала про путешествие. Речь шла обо мне и гиде?
– На самом деле всего вас будет четверо: ты, гид, пилот и... Роман Гаудсман... – многозначительно улыбаясь, победоносно заявила она. Мой подбородок едва не разбил пол в комнате, когда бабуля громко рассмеялась и тут же пояснила: – Да, Розочка, твоя первая любовь тоже прибыл на каникулы! Пару недель назад Ромочка заходил поздороваться, я показала ему твои фото, и теперь он просто горит от желания увидеть свою первую любовь. Он признался, что посетить Замковую гору было вашим общим желанием, и убедил меня, дескать, одну тебя отпускать не стоит, а он присмотрит за тобой как следует.
– Не верится, так много времени прошло с нашей последней встречи... – тихо прошептала я себе под нос, вспоминая себя пятнадцатилетнюю и молодого блондина, с которым мы провожали закаты и встречали рассветы за руку. Он любил рисовать, природу и, как оказалось, девушек. Из-за последнего увлечения наше общение и прекратилось.
– Он так возмужал! Теперь ему двадцать один, и он закончил юридический факультет. Год перед магистратурой он решил путешествовать и, кажется, собирается это делать с тобой... – продолжила речь бабушка, но, увидев мой осуждающий взгляд, тут же встрепенулась: – Что? Он изменился, Роза. Теперь это взрослый мужчина, а не парень, который не устоит перед первой юбкой. К тому же он убедил меня, что одной тебе ехать в горы нельзя. Так что либо ищи себе другого компаньона, либо поезжай с Романом.
Не дав мне возможности ответить, Стелла подскочила с места и, словно нашкодивший ребенок, рванула к выходу. Пока я осознавала все новости, она с детским хохотом выскользнула вон и захлопнула двери с фразой:
– Сколько можно быть одной? Найди уже себе любовь!
От сквозняка штора на балконе поднялась, привлекая мое внимание, а я тут же опомнилась. Ведь об Алексе я забыла подчистую! Как много лишнего он успел услышать?!
Подойдя к шторе, я резко одернула ее, но там никого не оказалось. Собственно, балкон тоже порадовал меня своей пустотой. И лишь небольшое кресло у шторы с целой горой переломанных веток говорило о том, что там кто-то был.
– Кто-то с расшатанными нервами и без чувства самосохранения! – крикнула я вниз с третьего этажа, внимательно рассматривая толстые корни винограда. Мог ли лондонский педант, Алекс Аддерли, позволить себе шалость спуститься вниз таким варварским способом?! – Я уже ни в чем не уверена... Ни в чем!
