– Спасибо. Мой господин спрашивает, есть ли у вас другие дети.
– Дочь. Она родилась как раз перед тем, как я покинул свой дом в Англии. Так что теперь ей около двух лет.
– У вас одна жена или несколько?
– Одна. У нас такой обычай. Как у португальцев и испанцев. Мы не имеем наложниц – законных, по крайней мере.
– Это ваша первая жена, сеньор?
– Да.
– Скажите, пожалуйста, сколько вам лет?
– Тридцать шесть.
– Где в Англии вы живете?
– На окраине Чатема. Это небольшой порт около Лондона.
– Лондон – ваша столица?
– Да.
– Он спрашивает, на каких языках вы говорите.
– Английский, португальский, испанский, голландский и, конечно, латынь.
– Что значит «голландский»?
– Это язык, на котором говорят в Европе, в Нидерландах. Он очень похож на немецкий.
Она нахмурилась:
– На голландском изъясняются язычники? И на немецком тоже?
– Обе эти нации – некатолические, – пояснил он осторожно.
– Извините меня, разве это не то же самое, что языческие?
– Нет, сеньорита. Христианство разделяется на две самостоятельные и заметно различающиеся ветви. Католицизм и протестантизм. Есть две разновидности христианства. В Японии обосновались служители Католической церкви. В настоящее время две Христианские церкви враждуют. – Он отметил ее удивление и нетерпение Торанаги, не участвующего в разговоре. «Будь осторожен, – предупредил он себя. – Она, конечно, католичка. Переходи к примерам. Выражайся проще». – Может быть, господин Торанага не желает обсуждать религиозные вопросы, сеньорита, поскольку мы уже говорили о них при первой встрече?
– Вы христианин-протестант?
– Да.
– А католики – ваши враги?
– Да, большинство считает меня еретиком и недругом.
Поколебавшись, она обернулась к Торанаге и подробно все ему объяснила.
Вокруг, по периметру сада, стояло много часовых – все на довольно большом расстоянии, и все коричневые. Потом Блэкторн заметил десять серых, сидевших плотной группой в тени и не спускавших глаз с мальчика. «Что все это значит?» – ломал он голову.
Торанага, расспросив Марико, вновь заговорил с Блэкторном.
– Мой господин желает знать о вас и вашей семье, – начала Марико. – О вашей стране, ее королеве и прежних правителях, привычках, обычаях, истории и обо всех других странах, особенно Португалии и Испании. Все о мире, в котором вы живете. О ваших кораблях, оружии, пище, торговле. О ваших войнах и сражениях, о том, как управлять кораблем, как вы ведете его и что случается в пути. Он хочет понять… Извините меня, почему вы смеетесь?
– Только потому, сеньорита, что это, видимо, исчерпывает все, что я знаю.
– Это точно то, чего хочет мой хозяин. «Точно» – правильное слово?
– Да, сеньорита. Могу ли я сделать комплимент вашему португальскому языку? Он безупречен.
Ее веер слегка дрогнул.
– Спасибо, сеньор. Да, мой хозяин хочет узнать правду обо всем – обо всех этих вещах и вашем к ним отношении.
– Я буду рад рассказать ему. Но это может занять некоторое время.
– Мой хозяин говорит, что время у него есть.
Блэкторн взглянул на Торанагу:
– Вакаримас.
– Извините меня, сеньор, но господин велел мне сказать, что ваш выговор не совсем правильный. – Марико показала ему, как надо правильно произносить это слово, он повторил и поблагодарил ее. – Я сеньора Марико Бунтаро, не сеньорита.
– Да, сеньора. – Блэкторн взглянул на Торанагу. – С чего бы он хотел, чтобы я начал?
Она перевела вопрос. Мимолетная улыбка прошла по властному лицу Торанаги.
