Sein Kampf - страница 6

, а затем сказал: «пошли». Мы вышли на улицу и отправились по улицам Дюссельдорфа в сторону университет Генриха Гейне. Когда мы шли, я видел, как ночь начала обнимать наш город и первые фонари начали зажигаться, а небо разукрасилось звёздочками. Вскоре, мы пришли на площадь перед университетом. На площади было много людей, также стоял шум и гам, а в воздухе я чувствовал запах горелого. Над толпой, в центре, возвышался черный дым, я присмотрелся и увидел очень странную картину, сотни людей развели на площади, в близ университета, костер, который отгонял темноту от первых рядов, но что мне сразу кинулось в глаза, так это то, из чего костер сделан – книги, картины, плакаты, афиши… И возле костра была большая шумная толпа, которая образовала плотный и чёткий круг вокруг него, они выкрикивали лозунги против так называемого «негерманского» духа. Все это было неплохо организованно, один студент взял книгу, подошёл к костру и сказал: «Против классовой борьбы и материализма! За народность и идеалистическое мировоззрение. Я предаю огню писания Маркса и Каутского» и вкинул в яркое пламя книгу, которое в ответ отрыгнуло пару искр, как будто тем самым подавая знак, что его «жертва» была принята. Затем, подошёл второй человек и сказал: «Возвысим голос против уклонистов и политических предателей, отдадим все силы народу и государству! Я предаю огню сочинения Фридриха Вильгельма Фёрстера», и также кинул книгу в костер. Тут отец заговорил:

– Вот сынок мы и пришли.

В этот момент, я увидел его лицо, оно было немного взволновано и одновременно опьяненно событием, и в глазах его отчетливо виднелась великая надежда и вера в важность происходящего. Но в моих глазах читалось только ошеломление от всего этого, и тогда отец сказал:

– Сейчас, сынок, великий момент, мы начинаем прозревать и просыпаться от ужасного сна, и я хочу, чтобы ты тоже помог Германии проснуться.

Тут он взял меня за руку и потянул к людям, которые стояли у костра, как только очередной человек сжег книгу, отец вместе со мной вышел из круга толпы к костру, блистая своей военной формой с погонами и медалями на груди, со всей присущей ему военной харизмой, сказал:

– Нет – писакам, предающим героев мировой войны. Да здравствует воспитание молодежи в духе подлинного историзма! Мы предаём огню сочинения Эриха Марии Ремарка.

И тут, взгляд папы с толпы перешёл на меня, а затем, и вся толпа перевела взгляд вслед за отцом. Папа прошептал мне:

– Давай сынок! Бросай её в костер!

Я посмотрел на свою книгу и мне стало жалко её, ведь она была подарена мне матерью на день рождения. Сама книга мне то и не очень понравилась, но автора я очень уважал, прочитав его биографию, мне стало его чертовски жаль. Но затем, я посмотрел на толпу, я не видел чётко их лиц, но отлично чувствовал, что они смотрят на меня, и в их взгляде было столько надежды, я видел, что кроме неё, у них больше ничего не осталось, и всю эту надежду они передали мне в руки. И как я могу предать таких людей? Они ожидали, что я брошу книгу, а самое главное, этого ожидал от меня отец. И тут, я с большой жалостью, но вынужденный ситуацией, взмахнул рукой верх и бросил книгу… Раздался шум и аплодисменты. Книга попала почти на самый верх костра, я видел её, она как будто испуганно смотрела на меня, и огонь сжигал её, заставляя корчить книге чёрную мучительную гримасу, показывая всю боль, которую я причини ей. Мне было не по себе, я не понимал, правильно ли я поступил, я поступил как хотели люди, но поступил ли я, как хотел? Раньше всё было легко, я выбирал вещи, который мне нравились и просто наслаждался ими и избегал вещей, которых ненавидел. Теперь же, мне пришлось выбирать между двумя ценностями, которые я уважал и любил. Одно мне требовалось возвысить, а другое возненавидеть и очертить «врагом». Не знаю почему, но теперь мир работал только так.