– Да. Ты кажешься безнадёжным романтиком. Я прав?
По поводу безнадёжности он определённо был прав. А что касается романтики… ну, видимо, тоже. И это тоже безнадёжно.
– Наверное, так и есть.
Нет необходимости вдаваться в подробности насчёт моей романтической безнадёжности, верно?
– Мне нравится это миленькое гнёздышко из одеял, – пропел Уильям. – Может, тебе стоит заняться дизайном интерьеров?
Я улыбнулась. Уильям отлично знал, как растопить лёд.
– Заткнись, – игриво парировала я.
Удивительно, но рядом с ним было так легко оставаться самой собой. Хотя его близость действовала на меня парализующе, одновременно я чувствовала, что могу говорить всё что заблагорассудится и вести себя так, как я хочу, – и его, казалось, это вполне устраивало. Уильям был добродушен, спокоен и уверен в себе, ничего не опасаясь. Я ещё не знала, как смогу провести целый вечер наедине с ним, но пока дела шли неплохо.
– Какую музыку ты любишь? – спросил он, когда мы сели в машину. – У меня есть всё-всё-всё.
– Э-э… Я не знаю.
На самом деле я просто не разбиралась в современной музыке. Мы с Бетси слушали много песен сороковых годов – Билли Холидей, Фрэнка Синатру, Бинга Кросби. В какой-то момент мне захотелось заказать что-нибудь в этом роде – просто чтобы проверить, правда ли у него есть всё-всё-всё – но я промолчала.
– Как насчёт… – Он помедлил, перебирая конверты с компакт-дисками. – «Foo Fighters»?
– Давай, – кивнула я, хотя впервые слышала это название.
– Знаешь их?
– Нет.
Уильям взглянул на меня, широко улыбнулся и пятернёй зачесал назад свои длинные волосы.
– Надо же, – сказал он, вставляя диск. – Ты и правда дикарка.
Кинотеатр выглядел старым и обветшавшим. К древней билетной кассе были прикреплены рекламные листовки «Шоу ужасов Рокки Хоррора». Уильям без разговоров купил два билета, хотя я предложила заплатить за свой.
Мы решили не останавливаться возле киоска с едой, чтобы оставить место для полноценного ужина. В кинозале был всего один зал на сорок мест, и я ожидала увидеть хотя бы несколько человек, но мы оказались одни.
Деревянные стены с облупившейся белой краской были украшены резными изображениями ангелов. Мускусный запах и потёртый вид добавляли кинотеатру атмосферности.
– Раньше я часто сюда приезжал, – сказал Уильям. – Тут сейчас некоторое запустение, но когда-то это было и вправду красивое место.
– И как ты находишь такие секретные уголки? – спросила я.
– Людям, у которых есть тайны, нужно место, где их можно хранить.
Я уставилась на него в упор. Мне казалось, что если смотреть достаточно пристально, то я смогу разобраться во всём сама.
– Объясни мне, что происходит.
– Я же обещал, что всё расскажу, но позже. Ты должна мне ещё половину свидания.
Свет погас почти сразу же, едва мы заняли свои места – хотя мы по-прежнему были единственными зрителями. Никто не мешал нам разговаривать, однако мы молчали. Я не знаю, где витали мысли Уильяма, но мои неслись в бешеном ритме. Я вспоминала вечер в библиотеке, но отвлекалась, когда его пальцы касались моей руки, а колено оказывалось в опасной близости от моей обнажённой кожи. Я смотрела на экран, но ничего не видела.
– Моя любимая сцена, – шепнул Уильям.
Мы были одни, так что ему не требовалось понижать голос, но мне понравилась эта интимность.
Время сеанса промчалось за считаные мгновения, и я сожалела, что не могу выпросить у вечности ещё несколько драгоценных минут.
