Он убрал палец. Оба наших пореза исчезли. Уильям вытер кровь своей рубашкой и посмотрел на безупречно гладкую кожу.
– Каждый потомок знает, что есть девушка – последняя целительница, и её спрятали. Девушка, которую мы так долго ждали и которая изменит всё.
– Но я…
– Да, звучит как полный бред, – перебил он. – Но есть и другие, Элиз. Ты не одинока. Вот первое, что тебе следует знать.
Мой разум вычленил из всего этого одно-единственное слово.
– Другие?
Уильям был прав: я ему не поверила.
– Мне нужны доказательства.
– Всё, что у меня есть прямо сейчас, – фотография, подаренная отцом. – Уильям подошёл и сел рядом со мной на одеяла. – Я носил её с собой на всякий случай. Папа сказал, что у твоих родителей была такая же, но не знаю, видела ли ты её.
Он протянул мне фото.
– Если хочешь ещё доказательств, я покажу, но придётся подождать до утра.
Слова, которые он произносил, с трудом доходили до моего сознания. Или, может, я просто отказывалась в них верить. Лицо Уильяма было взволнованным, и он неотрывно смотрел на меня. А я пыталась понять смысл всего этого, пыталась понять, как это может быть правдой.
Я была настолько глупой и наивной, что доверилась ему. Вообще доверилась кому-то!
Я опустила взгляд, уставившись на фотографию. Я не пыталась её рассматривать, но, к собственному изумлению, всё же увидела детали. Она была чёрно-белой и старой – подобная лежала в моей золотой шкатулке, но эта сохранилась гораздо лучше. Группа людей стояла на улице, возле какой-то стены, словно собираясь сделать общее фото. Все улыбались… включая моих маму и папу.
– Вон там, рядом с твоими родителями, мой отец, – сказал Уильям.
Я не верила в происходящее. Со мной никогда не случалось ничего подобного, да и не могло случиться. Но доказательство было у меня прямо перед носом!
Все слова и мысли улетучились. Я не знала, как реагировать. На меня свалилось слишком много всего, и я не могла толком понять, что же на самом деле чувствую. Потребовалось больше минуты, чтобы сформулировать первый внятный вопрос.
– И ты… ты один из них? – спросила я с надеждой.
Пульс участился, к щекам прилил жар, и они наверняка покраснели. Я молилась, чтобы Уильям этого не заметил.
Он одарил меня ослепительной белозубой улыбкой.
– Да, конечно. Я потомок.
Внезапно все разрозненные фрагменты моей жизни, которые, казалось, никогда не стыковались друг с другом, встали на свои места. Есть другие! Я не одна.
Впервые я понадеялась, что, возможно, моя жизнь окажется не такой уж безрадостной. Что в ней будет всё, чего я хотела, но не ожидала получить.
– Потомок… – повторила я. Это слово ни о чём мне не говорило.
Я обернулась к Уильяму, видя всё в новом свете.
– Сколько тебе лет?
– Триста шестнадцать.
– Правда? – ошарашенно спросила я.
– На самом деле нет, – он рассмеялся. – Мне девяносто два. Но, кажется, шутка удалась.
Я поняла, что улыбаюсь. И ничего не могу с собой поделать.
«Пожалуйста, пусть всё это не окажется сном!» – подумала я.
А на сон было очень похоже. Мысли проносились в голове с бешеной скоростью, не успевая толком сформироваться. Я не воспринимала их и не чувствовала ничего, кроме чистой всепоглощающей радости.
– Что ты имел в виду, сказав, что я – последняя целительница? Ты ведь тоже исцеляешься.
– Нет, у нас всех разные умения. У тебя – исцеление.
– Умения? – я усмехнулась. – Это что-то вроде суперспособностей?
Я пошутила, но Уильям отнёсся к вопросу неожиданно серьёзно.
