Папа приподнял бровь.
– Похоже, парень сражен твоими чарами!
Я фыркнула (получилось похоже на хрюканье).
– Он же образцовый бойскаут Америки! Пусть лучше ищет девочку-скаута, себе под стать.
– Противоположности притягиваются, – туманно обронил папа. Зная отца вдоль и поперек, я почувствовала ловушку.
– Намекаешь, что я не сгожусь в командиры отряда девочек-скаутов?
– Скорее уж в главари повстанцев, – с улыбкой отозвался папа. Я засмеялась, потому что он попал в точку.
– Очень уж он правильный. Ты свою сборную сразу предупредил не глядеть в мою сторону, а на Кингстона можно положиться, как на каменную стену.
В этом отношении скорее я – слабое звено. Будучи табу друг для дружки, мы с Кингом с огромным трудом подавляли взаимное влечение, и Райан Кингстон справлялся с собой куда лучше, чем я.
Куини
За несколько недель я привыкла к новому графику. Утром я делала себе и папе тосты с яичницей и авокадо, и за завтраком мы намечали планы на день.
Я печатала служебные записки, договаривалась о встречах, отвечала на электронные письма – и изучала статистику сборной всякий раз, как выдавалась минутка. Почти доучившись на психотерапевта, я улавливала определенные закономерности, и это занятие доставляло мне истинное удовольствие (мне нравится анализировать информацию).
Когда мы вступили в цифровую эру, работать стало гораздо легче. Я по-прежнему делала для папы бумажные копии, но мы губили лишь несколько деревьев, а не целый лес. Папа сперва неприязненно отнесся к моим новшествам, но вскоре убедился, насколько все упростилось, и смягчился. А у меня появилось время и на другие дела, помимо бесконечных бумажек.
Окунувшись в мир хоккея, я несколько раз посещала предсезонные тренировочные сборы. Понаблюдав за парнями на льду, я прониклась к ним новым уважением, настолько они себя не щадили. Теперь понятно, откуда у Кингстона нечеловеческая выносливость и гибкость.
Нам кое-как удавалось общаться в платоническом ключе – Кингстон держался неизменно вежливо, прилично и всякий раз краснел при встрече.
Я хотела бы здесь написать, что обходила Кингстона за милю, но это неправда. Я со странным удовольствием смотрела, как он теряется и что-то говорит бессвязно и сбивчиво, потому что это разительно отличалось от ночи, которую мы провели вместе. Я пока не поняла, какая версия Кингстона аутентична. Или это две стороны его личности?
Сегодня у них тренировка на льду, поэтому я прихватила ноутбук, служебную записку, которую составляла, и расписание на следующий месяц. Скоро начнутся товарищеские матчи, а пока у меня есть возможность посмотреть, не спалившись, как Кингстон стоит на воротах. Куда ни глянь, сплошная выгода.
Топот маленьких ножек и радостный высокий голосок привлекли мое внимание. Я поглядела на скамейку запасных и улыбнулась, глядя, как мокрый от пота Рук покрывает личико сына поцелуями. Сестра Боумена, Стиви, частенько заезжала на арену в последние две недели. Ее трудно не заметить, при голубых-то волосах. Она сразу стала со мной на дружескую ногу и охотно разговаривала. Со Стиви мне было легко.
– Папа, хатит! – Коди отпихивал отцовы щеки, заливаясь смехом. Стиви Боумен, которая еще и жена Бишопа Уинслоу (интересная какая-то динамика у этих хоккеистов), была занята мужем. Бишоп притянул ее к себе для поцелуя для взрослых, и Стиви вела себя совсем как Коди – со смехом отбивалась.
