— Да как ты смеешь разговаривать со мной в подобном тоне? — Надежда уже плохо себя контролировала, всё же она умудрилась сама себя поставить в заранее проигрышную, довольно унизительную ситуацию.
— Я разговариваю с Вами в рамках офисного этикета, не оскорбляю и говорю вполне здравые вещи, — терпеливо пояснила Соболева, мысленно вздыхая.
Собравшиеся с интересом наблюдали за активным общением двух женщин и даже не пытались вмешаться. То ли боялись попасть под горячую руку, то ли наслаждались представлением. Даже Державин помалкивал, чем невероятно бесил. Мог бы и приструнить разбушевавшуюся жёнушку. Опыт как-никак имеется, причем весьма обширный. Всё-таки три раза бегал в ЗАГС. Маришка так вообще наслаждалась тем, как нелюбимую мачеху ставят на место. Справедливости ради нужно отметить, что женщин отца она недолюбливала всех без исключения, даже собственную мать.
— Ты всего лишь работница моего мужа, — зло пропыхтела госпожа Державина, — веди себя соответственно и помалкивай!
Ну да, Александра вышла за рамки рабочего функционала, но и для семьи Державиных она уже давно не просто секретарь, хоть Надин этот факт и не нравился. На самом деле, третья жена Никиты ненавидела Сашу всем сердцем, чем вызывала у Соболевой любопытство. Сама она никак не могла понять, чем же насолила этой мадам. Напрямую никогда не конфликтовали, с мужем её Шура не спала и из семьи уводить не собиралась, но Надежда упорно выказывала своё презрение и при возможности старалась по больнее уколоть. Обычно, Сашка сквозь пальцы смотрела на попытки жены босса застолбить территорию, понимая, что все её действия это результат неуверенности. Сейчас сложилась немного другая ситуация, да и устала Александра, если честно, спускать на тормозах нападки Державиной.
— Именно, я работник, а не рабыня, — отчеканила Шура, — в моей должностной инструкции нигде не сказано, что я должна выслуживать оскорбления от жен непосредственного начальника. Вы перешли все границы, на ровном месте устроили скандал, но я не обязана становиться жертвой вашего плохого настроения. Впрочем, как и Алина. Так ведь Никита Валерьевич?
Два тяжелых женских взгляда уставились на Державина в ожидании его вердикта. Мужчина как-то странно дернулся, а Артемий Никифорович, стоящий рядом, с искренним состраданием взглянул на него. Вот она, мужская солидарность!
Прежде чем ответить, Никита громко прочистил горло:
— Безусловно Александра права в данной ситуации, — серьезным тоном заявил он. — Надин, офис не лучшее место для выяснения отношений. Ты поставила всех в неловкое положение и выставила себя истеричкой. Тебе следует извиниться перед Александрой и её подругой!
О, такого унижения она Шуре уж точно не простит! Соболева нервно закашлялась, представляя, что её ждет в ближайшем будущем. У них с Надеждой итак были натянутые отношения, но после такого… Может, уволиться к черту? И дать позлорадствовать этой мегере? Да и Маришку бросить? Дениса? Никиту? Не-е-ет, не дождетесь!
— С какой стати я должна извиняться перед этой… этой… — от полноты чувств Державина даже не могла подобрать подходящего слова, чтобы охарактеризовать Александру. По глазам видно было, что все характеристики, что приходили ей на ум, являлись матерными и оскорбляющими достоинство.
— Рот закрой, пока не сказала того, о чём потом горько будешь сожалеть! — рявкнул Державин, и всем стало ясно, что время шуток закончилось. — Ведёшь себя, как базарная баба. Что-то раньше не замечал в тебе плебейских наклонностей, ты ведь так гордишься своей аристократичной родословной!
