Первой взяла слово Алевтина. Она поприветствовала роботов, поздравила, пожелала всем быть поактивнее и подняла тост за знакомство. Все выпили. Робот Логикус, выпивший стопку водки, с довольным видом сказал:
– Хорошо пошла!
– Мягонькая! – поддержал его робот Коди.
– Эх, братцы! – Яго вскочил с места, но, не увидев поддержки, как бы потерялся и снова сел.
Далее пошли тосты: «За дружбу!», «За дружбу между людьми и роботами!», «За Вертера!», «За разные модификации!».
– А разве могут быть модификации заразными? – спросил Яго.
Произнесли ещё несколько тостов, выпили, призадумались.
После небольшой, обычно неловкой в такой ситуации паузы, встал Рацио, на голове которого, как всегда, была строительная каска, и, вынув из заднего кармана какую-то бумажку, сказал:
– Мне тут Михалыч подкинул несколько тостов. Хочу произнести от имени людей… – Развернул бумажку и без всякой интонации неуверенно произнёс: – Первый тост: ну… будем!..
На некоторое время наступила тишина. Шёл процесс осмысления короткого, но очень ёмкого тоста. Кажется, роботы впали в ступор. Стало слышно, как у трёх роботов включились вентиляторы охлаждения из-за усилившегося мыслительного процесса. Кто-то изобразил кашель, кто-то следом чихнул, и ему все пожелали здоровья, а потом мадам Орднунг попыталась спасти ситуацию:
– Прекрасный тост. Будим – значит пробуждаем. Например, завтра на поэтическом конкурсе нам предстоит пробуждать в людях чувство прекрасного.
– Нет-нет. Не будим, а будем, – усугубил ситуацию тостующий. И снова повисла тишина.
– Интересно, где этот алкаш Федька? Он же профессионал в таких ситуациях, – спросила Орднунг.
Вечеринку спас Робин. Он вдруг встал и громко заявил:
– А что так скучно-то?! – Схватил бутылку водки, налил стакан, после этого крикнул: – За ВДВ!!! – выпил и со всего маху разбил бутылку о голову.
И тут бо́льшая часть роботов поняла, что пора пьянеть, и, как по команде, почти все перешли в режим наибольшей погрешности при вычислениях и нечёткой логики. Стол загудел, наполнился громкими пьяными голосами роботов: «О-о-о! Нормально! Ща повеселимся!» Кто-то попытался даже затянуть: «Ой, мороз, мороз», но, потонув в общем шуме, замолчал. Роботы стали сбиваться в кучки по интересам. Жизнь, казалось, закипела.
Алевтина попыталась организовать какие-то соревнования, конкурсы, но роботы её уже не слушали. «Ну что ж, пусть всё будет как будет», – решила она и самоустранилась.
С края стола возле двери образовалась одна из кучек роботов, где робот Факториан увлечённо говорил:
– Я вчера вот такой болт выточил! – и развёл руки на полметра в стороны, а затем ещё постепенно добавил полметра, наблюдая за тем, как растёт недоверие у собеседников.
– Врёшь! – не выдержал кто-то.
Неточными движениями хвастун взял у соседа ложку с вилкой и, перекрестив, вытянул их в сторону скептика:
– Вот те крест, не вру!
Сосед что-то забурчал недовольным тоном и забрал свои столовые приборы.
– Вот те круг, не вру! – в ход пошла тарелка.
В другом конце зала в углу стояли и курили несколько роботов, а один из них, Scienfought, или попросту Саня, рассказывал пьяным, но серьёзным голосом о каком-то интересном фильме:
– …и тогда он подошёл к одному из них и сказал: «Мне нужна твоя одежда…»
Роботы, стоявшие рядом слегка пошатываясь, что давалось многим нелегко, закивали, понимая всю серьёзность сказанного, а одна, по имени Вирта, как бы схватившись за щеку, закивала головой из стороны в сторону, изображая удивление.
