- Ты… - Альбирео повернула голову с круглыми глазами к Золушке. – Ты действительно очень, очень хороший человек. Но а я, все-таки, добрая фея. Когда я получу назад свою палочку, я сотру ему память о себе, и все вернется на круги своя.
- Зачем? – Райла вздохнула. – Он тебе настолько не понравился?
- Почему ты спрашиваешь? – Волшебница сжала кулаки. – Я – фея. Он – человек. Между нами ничего нет, и быть не может. Он – твой принц. И он будет твоим.
- Нет, не будет. – Секретарша резко подняла голову. – Не будет, потому что ему понравилась ты. И даже если ты заставишь его магией со мной быть, глубоко внутри он будет несчастен. А меньше всего я хочу, чтобы мой муж был несчастен со мной. Я хочу, чтобы он жил, и радовался. – Она грустно опустила глаза. – И если для радости ему нужна ты, я приму это…
- Но я фея!!! – Закричала Рео, и вскочила на ноги. – Фея, которую убьют, если она не вернет палочку!!
- Значит мы её вернем. – Райла тоже встала, отряхнулась, и уверенно посмотрела вперед. – Вернем твою палочку, и все будет превосходно. А ты… найдешь мне другого «принца», когда все уладится. – Она попыталась улыбнуться. – Так, ладно. Нужно будет взять материалы с камер наблюдения, узнать, не находил ли кто-нибудь палочку… похожую на китайский обеденный прибор, только больше.
- Надеюсь, она просто лежит, пылиться в бюро находок. – Волшебница вновь сжала подол платья.
- Не паникуй, если её кто-то нашел. – Золушка похлопала фею по плечу. – У меня есть список гостей с номерами, обзвоним, попросим вернуть. Все будет нормально. А даже если какой-то толстопуз создаст себе с помощью неё обеденный стол… ничего страшного. Сотрешь память, как ты и говорила.
- Ты не понимаешь. – Альбирео снова склонила голову. – Смертные не могут ничего создавать. Этому нужно обучаться много лет. Могут… только разрушать. А разрушенное, как известно, не восстановишь. Они… не должны никак контактировать с палочкой. – Волшебница замолчала, а затем добавила. – Они сходят от неё с ума.
5. Темные стороны светлой души
Он с интересом рассматривал себя в зеркало, и всякий раз приходил к выводу, что все отлично. Что графитовый вельветовый пиджак сидит на нем просто изумительно, как и неформальные брюки, как и грубая льняная рубашка. Мужчина закинул назад темные волосы и прикрыл глаза, оставаясь довольным собой. Теперь он равнодушно прошел мимо другого входного зеркала, и даже не взглянул в его сторону. Что напрягаться, когда уже удостоверился, что все идеально?
В правой руке молодой человек стискивал крупный букет белых роз в коричневой бумаге, а левой его придерживал. Сладкий, едва ощутимый запах цветов расползался по помещению холла. Росс со странной ухмылкой подошел к ресепшену, и тихо сказал:
- Стивен Реджион у себя? На месте?
- Да… - Тихо пробормотала девушка, глядя на странного гостя. – Вам назначено? Мистер Реджион сегодня не принимает…
- Я его друг. – Бросил Эдмунд. – И по-хорошему я не к нему, а к его секретарю. Так что… можешь не ставить его в известность.
- Хорошо… - Тихо ответила молодая особа, провожая взглядом странного человека, который рассеянно улыбался, и иногда кивал сам себе – как итог каким-то мыслям.
Мужичина быстро подошел к крупному лифту и, как ни странно, в нем никого не было. Оказавшись в пустой железной кабине, молодой человек прикрыл глаза, вдохнул, а затем медленно выдохнул. Что происходит? Сейчас он, Эдмунд Росс, тащит цветы секретарше Реджиона? На что это будет похоже? «Возможно, через пару дней у них появился новый заголовок у скандальной статьи…» - с усмешкой подумал он, но лишь покачал головой.
