Секретная жизнь интровертов. Искусство выживания в «громком» мире экстравертов - страница 26

Идя по жизни, мы проживаем бо́льшую ее часть в своей голове. Шалима, которую тоже иногда называют грубой, признается мне: «Когда твой мозг разрывается от множества идей, не умещающихся в нем, сложно быть душой компании». На самом деле мы просто наблюдаем за окружающим миром, как это свойственно многим интровертам. Эми говорит: «Спокойный – не означает сумасшедший, грустный, злой, дерзкий или высокомерный. Спокойный – значит внимательный, наблюдательный и спокойно наслаждающийся жизнью».

Когда моя соседка-экстраверт призналась, что посчитала меня стервой, я поначалу хотела в ответ высказать ей все по этому поводу. Я собиралась попросить ее не строить поспешных выводов о тех, кто демонстрирует тотальное спокойствие. Ведь быть таковым можно по многим причинам. Может быть, я еще не привыкла к обществу новых и незнакомых людей. Может, я просто погружена в себя и тщательно обдумываю свои сокровенные мысли. Или мне просто нравится наслаждаться тишиной. Не стоит торопиться с негативными суждениями.

Теперь я взяла себе за правило обязательно здороваться с соседями, когда встречаюсь с ними в подъезде. Когда я в настроении, могу даже перекинуться с ними парой слов («Привет! Классное пальто, где ты его раздобыла?»). Разумеется, я не стану целый час торчать в коридоре и поддерживать разговор, начавшийся с невинного вопроса о погоде, как будто жителям Миннесоты больше не о чем поговорить. Я также вряд ли просто так приглашу кого-то к себе на чай. Я придерживаюсь золотой середины.

Когда Джилл училась в средней школе, она постоянно чувствовала себя утомленной и измученной, потому что не знала, как бороться со своей интроверсией, с которой теперь отлично справляется. В итоге у нее возникли серьезные проблемы в отношениях с родителями. «Они никогда не понимали, почему я все время хотела быть одна. Думаю, что они так переживали, потому что считали, будто я впала в депрессию или употребляю наркотики, хотя я просто сидела весь вечер за компьютером, – рассказывает она. – В конце концов меня заклеймили „антисоциальной“ и пообещали в связи с этим „крупные неприятности“». Дошло до того, что школа, где каждый что-то хотел от Джилл, стала вызывать у нее невыносимое раздражение. «На занятиях я полностью уходила в себя и отключалась от внешнего мира, – рассказывает она. – Учителя постоянно вызывали в школу моих родителей и без конца объясняли, что мне необходимо включаться в учебный процесс, в противном же случае меня ожидают серьезные проблемы. Я чувствовала себя как трудный подросток или как умственно отсталая. В какой-то момент даже с ужасом ждала, что меня отправят на какую-то страшную терапию, где меня будут „лечить“ от моего нежелания учиться».

Теперь Джилл в курсе, что она чувствовала себя утомленной потому, что перенапрягалась от постоянного общения и не могла полностью восстановить свои силы. «Для меня всегда было настоящей пыткой пойти в ночной клуб, а друзья постоянно требовали уделять им внимание, как только заканчивались занятия, – рассказывает она. – Если я не посвящала им свое свободное время, это создавало новые проблемы, ведь в таком случае я становилась „плохой подругой“. Мне приходилось буквально притворяться экстравертом, чтобы справиться с этим, но в итоге меня нарекли „упрямой и самодовольной стервой“. Именно так меня называли мои одноклассники».