Секретный фронт - страница 40

Стецко попытался встать, лицо его побледнело. Роман Сигизмундович удержал его за плечи.

– Я же говорю – не пугайтесь! Представьте себе, вы выдадите того же Очерета. Предположим, его четвертуют. Что из того? Посудите сами: Очерет был неуловимым обитателем пресловутых схронов, плесенью, грибком и вдруг после казни станет жертвой, мучеником. Еще одно знамя! Мученики – всегда герои! Ян Гус! Жанна д’Арк! Жертвенность, мученичество, терновый венец! Главное – не жизнь, а апофеоз! Апофеоз! Вы думали над этим?

– Нет! – мрачно признался Стецко.

– Думайте теперь.

– Для чего это надо?

– Что? – Бледный лоб Романа Сигизмундовича собрался гармошкой морщин, будто тонкую кожу сдвинули удивленно приподнятые брови.

– Яны гусы, жанны д’арки?

– Чтобы утвердить наше движение, разве это непонятно?

– Вы ставите широкие задачи, а мне поручены лишь конкретные цели.

– Расширяйте кругозор. Ведь мы вас посылаем не только как почтового голубя: принести записку. Мы ждем от вас внедрения.

– Внедрения?

– Да! Да! И еще раз да! Мы не торопимся. Микробы с замедленной вирулентностью! Нам нужны не шаровары с Черное море, не жупаны и не дребедень вроде галушек, вареников и соняшников у тына. Овладев умами, мы овладеем вещами. Вещи нам незачем уничтожать. К своему берегу мы должны причалить оснащенный корабль.

– Я не способен так широко воспринимать задачу.

– Не скромничайте!

– Вы видите перед собой рядового человека, Роман Сигизмундович. Ограниченного… Мне легче будет пустить себе пулю в лоб, чем где-то причаливать… Извините меня, но как и когда?

– Все впереди! Годы, десятилетия! Музыка сильна не вундеркиндами, а трудолюбием. Самородки привлекательны, но подавляющая часть золотых запасов добыта прозаической промывкой колоссальной массы породы. Тяжело? Да! Да! И еще раз да! – В голосе его зазвучала сумасшедшинка.

Лакей опасливо просунул голову из-за дверной шторы и тут же испуганно скрылся.

– Вы слышали о косяках нельмы, идущей метать икру в истоки северных рек? Они идут тесно, бесстрашно, фанатично. Идут, чтобы оставить потомство. Свершив, они умирают. Прекрасно!

Стецко зябко поежился, вслушался. На улице глухо ворчали моторы и шелестели автомашины. В соседней комнате пробили часы. Время шло к полуночи, надо было собираться. «Самка нельмы» обязана была запастись необходимой одеждой, чтобы дважды сменить ее: при поездке по Европе и на границе. Надо еще пристрелять оружие: выдали пистолет, по всей видимости, давно валявшийся где-то на складе. Необходимо также захватить с собой советские деньги в мелких купюрах. А если еще подсватают третьего, канители прибавится, надо и с ним отработать легенду, прощупать его, не подведет ли в критический момент.

– Нельма, идущая тесными косяками к истокам таежных рек, – повторил с упоением Роман Сигизмундович, – понятно, господин Стецко?

Это было похоже на окончание беседы.

Стецко встал, отвесил поклон.

– Вы не ответили. Вам понятно?

– Не все…

– Я вас слушаю. – Роман Сигизмундович склонил голову, сунул одну руку в карман, приготовясь слушать.

– Моя задача – отдаться в руки пограничникам, выдать подполье, завоевать доверие и… внедриться?

Роман Сигизмундович ждал в той же настороженной позе.

– Все? – спросил он, посматривая на замолчавшего Стецка.

– Да.

– Разрешите уточнить. – Сунув и вторую руку в карман, Роман Сигизмундович на минуту устало опустил веки и после паузы, по-прежнему пристально взглянув на Стецка, начал в той же философско-поучительной манере: – Ваша задача – исполнить поручение. Но если дело осложнится и вас… застукают… – голос его зашелестел почти у самого уха Стецка, – тогда мы намечаем вам линию поведения. Мы не будем расценивать это как предательство. Ряды нашей надежной агентуры значительно поредели из-за глупой романтики. Чуть что – стреляться! А кому польза от этого? Не нам, во всяком случае. Если тот же Очерет получит инструкции, ну и что? Что, я спрашиваю? Еще одна, две, три операции, уничтожит десяток, сотню людей, разожжет гнев не только против себя, но и против всего нашего движения, даст оружие пропаганды для наших врагов, ну? Спрашиваю.