Сорок метров. Есть визуальный контакт со стоящей на ровном киле субмариной! Фал аварийного буя приводит нас к ее кормовому отсеку. Расходимся и тремя парами производим осмотр подлодки на предмет внешних повреждений…
Я довольно быстро распознаю в одновальном подводном корабле с убирающимися горизонтальными рулями перед ограждением рубки хорошо знакомую мне технику: проект 877 «Палтус», часто называемый «Варшавянка». Наши «друзья» из НАТО за низкий уровень шумов уважительно величают эту дизелюху «Черной дырой».
Выключаю фонарь и тыльной стороной его монолитного корпуса четырежды стучу по крышке кормового люка, устроенного по принципу шлюза. Тишина, означающая отсутствие людей внутри кормового отсека. О худшем пока думать не хочется.
Беру курс на носовую часть – торпедные аппараты у данного проекта имеются только спереди. Плывем по-над ровным круглым корпусом, обходим узкую рубку и короткие рули, похожие на крылья. Приехали. Мы около крышки левого верхнего аппарата. Очередная попытка связаться с выжившими посредством ударов по легкому корпусу.
Для связи с экипажем я использую элементы международного подводного языка. Его обязан знать каждый моряк. Язык до безобразия прост: один удар означает вопрос «Как ты?»; одиночный удар в ответ – «Все в норме». Два удара – «Проверь запас воздуха». Три – «Начинай (или начинаю) подъем на поверхность». Четыре – «Тревога, немедленно выходи (или выхожу)». Есть и более сложные системы подводного общения при помощи стука, однако мы обойдемся простейшим кодом. Чем проще, тем понятнее.
Выждав несколько секунд, выдаю третью серию ударов с равными промежутками времени.
Наконец слышим ответный стук по крепкому металлу прочного корпуса. А еще через секунду две верхние крышки бесшумно отходят в сторону, открывая темные жерла торпедных аппаратов.
Две пары во главе со мной остаются снаружи, пара Георгия Устюжанина готовится к визиту внутрь…
Российская Федерация; одна из бухт восточного побережья Байкала. Несколько дней назад
Дорога была длинной, утомительной и волнующей.
Из Москвы до Улан-Удэ Воронин с Машей добрались обычным рейсовым самолетом, далее военный вертолет перебросил их на окраину небольшого рыбацкого поселка, раскинувшегося на берегу обширной бухты.
– Вам к пирсу, – махнул рукой один из летчиков.
– К какому? – старалась перекричать шум двигателей и винтов девушка.
– Он там один – не промахнетесь. Удачи!
– И вам счастливо!..
Андрей Воронин – субтильный молодой человек, выше среднего роста. Щуплый, медлительный, с изрядно подсевшим зрением и неуверенной нескладной походкой. Однако когда речь заходит о его умственных способностях, критики умолкают – парень по-настоящему талантлив; преподаватели и научные руководители в один голос предрекают ему блестящую карьеру.
Мария Скобцева. Девушка, получившая от Господа сказочную и почти неземную красоту. Стройная шатенка среднего роста с высокими скулами, немного раскосыми зелеными глазами, мраморной кожей и роскошными формами. Воплощение женственности и изящества. До обидчивости самостоятельна. До истерики окружающих часто меняет цвет волос, прическу и стиль одежды.
Спустившись к пирсу, парочка погрузила шмотки на катер и после сорока минут изнурительной качки взошла на борт плавучей платформы. До цели путешествия оставалось совсем немного – каких-то пятьдесят метров.
– Приветствуем! Мы вас заждались, – встретил их ослепительной улыбкой сорокалетний мужчина в потертых джинсах и полинялой футболке. Приняв багаж, он покашлял в кулак и представился: – Иван Ильич Иноземцев – доктор биологических наук, научный руководитель экспедиции.
