Моя очевидная неспособность заводить друзей среди одноклассников подтолкнула родителей к решению отправить меня летом 1918 года в лагерь для мальчиков в Мэне. Это был мой первый длительный отъезд, и потому вначале я сильно тосковал по дому. Кроме того, я был плохим спортсменом, ничего не мог смастерить своими руками, да и турист из меня был никудышный. И потому я поклялся, что никогда больше не вернусь туда. Однако два года спустя один из моих бывших соседей по палатке уговорил меня поехать в другой лагерь, где, по его рассказам, было гораздо лучше. Я согласился ехать и дал себе слово, что от отдыха постараюсь получить максимальное удовольствие. Независимо от уровня собственной ловкости и мастерства я твердо решил участвовать во всех спортивных играх и соревнованиях, научиться достойно проигрывать и стать настоящим туристом. Мои спортивные достижения в лагере не особенно улучшились, но усилия были замечены, и в начале августа я получил вполне заслуженную награду как лучший турист лагеря. Это, наверное, был первый значимый успех в деле, за которое был ответствен лишь я один. Этот случай показал мне, что я сам хозяин своей судьбы и что я могу достичь любой разумной цели.
Я извлек ощутимую пользу из пребывания в лагере, став активным участником многих мероприятий, включая продажу рекламных площадей в школьном ежегоднике, членство в дискуссионном клубе и игру на саксофоне в школьном оркестре, что, хочу заметить, делал очень плохо. Несмотря на амбиции, у меня не было ни единого шанса стать виртуозным саксофонистом, поскольку талант отсутствовал начисто. Зато с потрясающим упорством я брал саксофон с собой во все поездки. Искренне наслаждался тем, что все видят в моих руках такой престижный инструмент, которой придает моей персоне, как мне тогда казалось, особую значимость. Но на первых курсах колледжа из-за серьезных проблем с деньгами пришлось его заложить. Вместе с саксофоном из моей жизни навсегда ушли сопровождавшие его надежды и мечты.
За исключением двух сезонов в лагере, я всегда проводил свои летние каникулы, работая в магазине. Отец с матерью считали праздность одним из самых больших грехов, поэтому, как только заканчивались занятия в школе, я отправлялся работать в наш магазин. Вначале был посыльным, затем кассиром, и наконец младшим администратором. Обычно я обедал со своим отцом и моим кузеном Эрвином, симпатичным беспечным парнем, который не выказывал никакого рвения к торговому делу. Но отец принял его на работу по трем причинам: Эрвин был членом семьи, он был забавен и хорошо водил машину. Дядя Эл летом обычно отсутствовал во время наших совместных обедов, зато в течение школьного года, когда я приходил поработать в магазин по субботам, он всегда был самым щедрым, неизменно прибавляя несколько долларов к моей обычной зарплате. Он был переменчивым человеком, часто подверженным необоснованным вспышкам гнева. Он мог мчаться вниз через все четыре огромных лестничных пролета нашего магазина, требуя управляющего Джо Берлин-гера, если клиентка не получала заказ в оговоренное время. В таких случаях, казалось, никакой лифт не угнался бы за ним. После ужасающего разноса, учиненного бедному мистеру Берлингеру, он тут же возвращался к своим обычным очаровательным манерам. Он мог довести до отчаянных рыданий какую-нибудь продавщицу торгового зала, а час спустя послать ей коробку конфет. Я быстро научился не оказываться на его пути в такие моменты.
