Кэл улыбается, когда Шона ставит на стол две кружки и слизывает пену со своих пальцев.
– Мои колдовские способности не сработали. Ты был прав, я ошибалась.
– Насчет чего?
– Этим людям известно, кто ты. Парень за стойкой спросил, не тот ли ты подкастер и что ты тут делаешь. Они гадают, не решил ли ты сделать подкаст о серии преступлений, которые произошли в этой деревне. Я их успокоила. Сказала, что ты на отдыхе.
Взяв свою кружку, Шона делает большой глоток. А Кэл ощущает приятное удовлетворение – отчасти из-за ее розовых щек, отчасти из-за того, что оказался прав: он еще не сходит с ума. Он не ошибся, считав напряженную атмосферу в пабе. Временами Кэл забывает о том, какой резонанс получил в Шотландии его подкаст о Лейле Маккейн. Все встало на свои места. Он уже ощущает, как уходит напряжение. Люди заняты теперь собой, и он больше не ощущает себя изгоем.
– А какое преступление, по их домыслам, я приехал расследовать?
Шона пожимает плечами:
– Он сказал про какой-то кровавый расстрел. И добавил еще что-то о несчастных детях. Но он явно не хотел вдаваться в подробности.
– Что ж, им нечего меня бояться. Я для них не опасен. Все, чего я хочу, – это поесть и лечь в кровать. – Кэл приподнимает брови, и Шона ухмыляется.
Они принимаются уминать пироги с картошкой. Но вдруг входная дверь распахивается, и в бар влетает паренек с безумным взглядом. Он одет в джинсы-скинни и клетчатую рубашку. Все разом замолкают. На несколько секунд гул голосов сменяется воем ветра и шелестом дождя. Паренек медленно поворачивается на месте, откидывает назад мокрые волосы длиной до плеч, чтобы разглядеть посетителей. Но ни на ком из местных его взгляд не задерживается. Даже из своего угла Кэл ощущает внутренние терзания и нервозность этого парня.
Через несколько секунд рядом с ним вырастает бармен. Он подталкивает его за стойку, а потом уводит вглубь паба. Пожилой мужчина возвращается и, прицелив взгляд на бокал, ждет, когда его наполнит двойная порция янтарной жидкости. Тишину нарушают бормотание и смех в дальнем конце паба. Дважды мигают светильники. А затем все возвращается на круги своя. Кэл почти готов поверить, что ему померещилась сцена с юношей.
– Что бы это значило? – Кэл ждет, но парень больше не появляется.
– Может, сейчас полнолуние? – смеется Шона.
– Ты видела его глаза? Он как будто под чем-то. Не уверен, что виски – это именно то, что ему нужно.
Кэл промокает последнюю капельку кетчупа на каемке тарелки. И внезапно ощущает острое желание оказаться с Шоной наедине – подальше от этого странного места, где каждый, кажется, играет какую-то свою роль, а он не знает, кем должен быть.
Они надевают куртки, застегивают их на молнии. Кэл наклоняется вперед и целует подругу под укрытием капюшонов. Их дыхание смешивается, согревает ему лицо. Шона кладет ладонь в его руку.
– Готов бежать со всех ног?
– Похоже, нам так и придется сделать.
До коттеджа всего несколько сотен ярдов, но ветер усиливается, а волны, ударяясь о пляж, орошают брызгами дорогу. Тучи стремительно несутся по небу, но Кэл успевает увидеть проблеск луны, пока она полностью не исчезает.
Они идут по дороге вдоль берега, сотрясаемого мощью моря и напором сильного дождя. Это вызывает дрожь и завораживает одновременно. Кэлу кажется, что ветер доносит странные голоса. Словно мертвые рыбаки из глубин морской пучины зазывают их к себе. Он слишком много выпил. Но затем голос становится громче, и Шона сжимает его руку. Похоже, она тоже его слышит. Кэл разворачивается и видит того юношу с безумными глазами. Он выскочил из бара и бежит за ними. Он кричит – его слова, подхваченные ветром, уносятся к морю.
