Стоун помогал нашему миру, охранял границу с миром потусторонних, что обнаружился, когда первые поселенцы города Стольма откопали переход в другой мир в глубокой шахте. Древний, что устал от вражды, поклялся не влезать в разборки между двумя мирами из-за колоссальной силы, наделенной богами, но гарантировал равновесие, если одна из сторон “перегибала” палку. К сожалению, меня угораздило влюбиться в него. Моя первая любовь и первые серьезные чувства. Губительные, к сожалению.
Мы старательно избегали очевидного притяжения друг к другу. Стоун отталкивал меня, я не отставала в попытках досадить ему, и все было в порядке, пока я не оказалась на посвящении ведьм, где в процессе ритуала древний назвал меня своей избранницей, одарив меткой и огромной силой. Мой талант из просто опасного (видеть прошлое и будущее в картинах, находить ответы росчерком пера), переродился в дар рисовальщиков, тех, кто мог вдыхать в свои изображения жизнь, создавая все что угодно.
Проблема состояла в том, что древние рождены для уничтожения бесконтрольных рисовальщиков, от которых у богов имелись сущие проблемы. Спасая Джейн, я взяла слово с моего мужчины, а потом огорошила его признанием своего дара. Досталось тогда от гнева древнего всему Стольму и даже Хранителям, что встали на мою защиту.
Но и этого оказалось мало, тетя Натали, ведомая алчными желаниями не только уничтожила сестру Римму, она оказалась связующим звеном в ритуале и почти убила меня, пытаясь отобрать силу. Собственно, тогда вмешался Рэй, древний прекратил бой, восстанавливая равновесие. Жаль, что было поздно — моя жизнь утекала.
Улучив момент, Годфри украл мое тело с поля боя и восстановил с помощью последнего, фатального для нас обоих третьего укуса. Вампир волшебным образом успел до последнего удара сердца, до того как оно остановилось.
Теперь Стафф был привязан ко мне навсегда. Вампир надеялся, что и я теперь тоже принадлежу ему, но нет. Ритуал запечатления пары вампира не удался. К счастью, метка древнего сохранила мою волю, хотя физически сопротивляться страсти и плотскому влечению удавалось с трудом. Годфри запер меня в своем замке в потустороннем мире, пряча от брата, моих подруг-ведьм, но больше всего от гнева древнего.
Вампир объяснил, что искать меня не будут, в моем мире сверхъестественные и потусторонние были уверены, я погибла. Ари похоронил меня. Рэй похоронил меня. Подруги тоже.
Слеза скатилась по щеке. Я слизнула капельку и погрузилась в воду с головой. Воздух закончился, но я подавляла естественный порыв вынырнуть и вдохнуть. Умереть, раз меня уже нет, но навсегда, а не так, как хочет Годфри…
Сквозь толщу заметила размытые очертания чего-то темного. Присмотрелась, но рябь воды не позволяла этого…Хотя в голове промелькнуло узнавание… Это кот!
Черные коты наверняка похожи один на одного, но этот… Этого гада я могла бы наверняка обнаружить и в темной комнате. Наглые глаза Базилеса уставились на меня. Этот бездомный кот, который без спроса жил в моем доме и даже нападал на меня ни раз, примостился на ободке купальни и нагло рассматривал меня глазами-звездами. Откуда он здесь, в этом мире? Осторожно вынырнула, продолжая изумленно пялиться на исчадие ада, а я уверена была, что конкретно этого кота могли заделать только там. Годфри убеждал меня, что стараниями моего брата граница между мирами теперь плотно запечатана, поэтому переходы контролируются Орденом. Точка. Сам кот один не мог перейти это пространство. Тогда как?
