Секреты, скрытые в шрамах - страница 104

– Кстати, почему бы тебе не взять ее с собой? Я давно не встречалась с Ракель и буду очень рада увидеть ее у себя дома.

– Мы с Ракель обязательно приедем, если у нас будет свободное время, – с легкой улыбкой обещает Терренс. – Выберем какой-нибудь день, когда у нее не будет съемок, и навестим тебя.

– Хорошо, я буду с нетерпением ждать.

Терренс ничего не говорит и лишь скромно улыбается Ребекке, которая убирает с глаз небольшую прядь волос.

– Ну а что там с твоей группой? – интересуется Ребекка. – Говорят, вы сейчас упорно работайте над своим первым альбомом.

– О, понимаешь, – тихо выдыхает Терренс, сначала окинув взглядом всю гостиную, а потом приложив руку ко лбу. – Дело в том, что все не так, как мы хотим это показать.

– В смысле, дорогой? – слегка хмурится Ребекка. – Что ты хочешь сказать?

– Мы не записываем никакой альбом, мама. Группа находится на грани распада, и лично я сомневаюсь, что ее удастся спасти.

– Боже мой… Неужели произошло что-то серьезное?

– К сожалению, да… Я уже рассказывал тебе про барабанщика Питера и бас-гитариста Даниэля. Так вот группа может быть распущена из-за того, что они очень сильно разругались и никак не хотят мириться.

– Разругались? Но как же так, Терренс? Ты же говорил, что эти двое дружили очень много лет и прекрасно ладили! Что же между ними произошло?

– На этот вопрос тебе могут ответить только они сами, – пожимает плечами Терренс. – Но так как ни один из них ничего не говорит, то я не могу тебе что-то сказать.

– Ты что правда не знаешь, что у них произошло?

– Терренс много раз пытался узнать, что у них произошло, но безрезультатно, – с грустью во взгляде отвечает Эдвард. – Эти двое молчат и отказываются что-то объяснять.

– Но при этом все валят друг на друга, мол с него и надо требовать объяснения, – добавляет Терренс.

– Неужели вы даже не можете ничего предположить? – удивляется Ребекка. – Эти же ребята не могут ругаться без причины.

– Пока что есть пара предположений, но чтобы сказать, что это так, надо как-то заставить их признаться во всем. Это как-то связано с Даниэлем, который в последнее время стал откровенно издеваться над Питером из-за того, что у того нет девушки. Или с самим Питером, который стал слишком безответственным и перестал делать то, что от него требуется.

– Ничего себе… Как собственный друг может издеваться лишь из-за того, что у человека нет девушки? Может, он просто не хочет с кем-то встречаться? Никто же не может заставить кого-то любить насильно.

– Не знаю, мама… – задумчиво отвечает Терренс. – Вообще-то, Перкинс и раньше смеялся над Роузом из-за этого. И мы все поначалу воспринимали это как безобидную шутку. Но в последние пару месяцев лично мне уже перестало это нравится, а шутки Даниэля уже стали откровенными издевательствами. Он уже не выглядит так, будто на самом деле не желает Питеру зла, и на самом деле хочет унизить его только из-за того, что тот ни с кем не встречается.

– Хм, странный парень… Наверное, добром от него точно не веет…

– Даниэль с виду кажется холодным и немного наглым человеком, – отмечает Эдвард. – Но сейчас нам кажется, что он и внутри такой же. И лично я вообще не понимаю, как он мог столько лет с полной противоположностью самого себя. Питер же совсем другой. Он безобидный и дружелюбный парень, который никогда не проявлял ни к кому агрессию.

– Может, они на самом деле не дружили? Что если эти ребята просто общались из-за того, что были в одной группе, как говорил Терренс?